Выбрать главу

А в это время храбрый Ожье Датчанин налетел на арабского знаменосца, в руках которого вздымалось к небу древко с басурманским драконом на стяге. Вышиб он араба из седла и растоптал копытами своего коня хоругвь эмира. И когда увидел эмир, что пало знамя Магомета, понял он, что дело его и вправду плохо и что победа остается за Карлом.

Попритихли басурмане, и Карл спросил у баронов:

— Достаточно ли у нас еще сил? Могу ли я еще на вас рассчитывать?

— И спрашивать не надо, государь, — обиделись бароны. — Позор тому, кто оставит поле брани!

Вот тут и сошлись конь о конь эмир и император. Весь день провел Балиган в седле, а мощи его не убавилось. Уже и закат близок, а ратный клич эмира летит по полю, подбадривал оставшихся в живых язычников. Но и Карл по-прежнему в силе. И его клич покрывает шум битвы и ведет за собой отважных воинов.

Узнали Карл и Балиган друг друга по голосу и бросили коней навстречу друг другу. Одновременно ударили они один другого копьями, да так, что пробили щиты и вспороли кольчуги. От такого удара лопнули у обоих подпруги седел, и упали оба на землю. Однако тотчас же ловко вскочили, показывая, что каждый цел и невредим. И тогда притихло поле брани, и только зазвучали два голоса — Жуайёза и Пресьоза.

Могуч и храбр император Карл, но даже он не страшен эмиру.

Бьют сплеча достойные бойцы, и от таких ударов летят в стороны осколки щитов, обрывки кожи, обручи, кольчужные кольца… Стальные клинки высекают из шлемов целые снопы искр… Нет, не прекратится поединок, пока не признает себя виновным и побежденным либо франк, либо араб.

— Одумайся, Карл! — вскричал наконец эмир. — Проси пощады, пока еще жив! Знаю, кто убил моего сына и брата. Ты во всем виноват, король! Ты творишь зло в моей земле. Но если признаешь мою власть и станешь мне слугой, отдам тебе во владение всю Испанию!

— Невместно вести мне торг с язычником! — отвечал Карл. — Однако если примешь Христов закон, перейдешь в нашу веру, буду тебе другом, эмир!

— Ты скверный проповедник! — разъярился тот. — Не бывать такому вовеки!

Взмахнул Балиган Пресьозом и ударил короля клинком по золотому шлему, рассек Карлу волосы и сорвал с головы кожу в ладонь шириной. Пошатнулся Карл от страшного удара, чуть не упал на землю, но тут явился к нему небесный ангел и спросил его тихо:

— Что с тобой, король?

Услышал Карл слова ангела, забыл о смерти и страхе, вернулась к нему его мощь, и поразил он эмира булатным Жуайёзом — пробил изукрашенный шлем, раздробил арабу лоб, все лицо рассек до седой бороды, и упал эмир бездыханным на кровавую землю.

— Монжуа! — зычно вскричал император, и победным криком ответили повелителю его войска.

Эмир погиб. И меч стальной Лежит в траве как неживой… Но мы рассказ продолжим свой, Аой!

ИСТОРИЯ СЕДЬМАЯ

Смерть Марсилия. — Главная добыча. — Прах героев. — По дороге к замку Эйи. — «Проклятый изменник!» — Смерть Альды. — «Никого, кроме нас с вами, граф!» — Чудо с башней. — Суд на Сильвестров день. — Пинабель и Эмери. — Казнь Ганелона. — Берта и Милон. — Прощальный глас Олифана.

тогда, увидев, что погиб их предводитель, бросились войска эмира наутек. Побежали в страхе огромные ботентротцы, побросали копья исполинские мальпризцы, смолкли от ужаса дикие гунны, а бородатые вальфрондцы, страшнее которых не сыщешь на белом свете, кто куда погнали своих скакунов, скрываясь в клубах пыли от преследования французов.

— Отомстите, бароны! — закричал Карл Великий. — Каждому врагу воздайте за каждого убитого нашего брата, за всех родных и друзей, чью смерть вы оплакали сегодня утром!

— Так и будет, король! — откликнулись его дружины и бросились вдогонку за сарацинами.

Ни страшный зной, ни едкая пыль не смогли остановить воодушевленных рыцарей. И погнали они язычников до самой Сарагосы. Царица Брамимонда взошла на башню и увидела оттуда, что бегут к Сарагосе оставшиеся войска эмира, а за ними по пятам гонятся отважные воины императора Карла.

— О государь! — бросилась она к Марсилию. — Мы погибли! Разбиты наши полки, пал эмир позорной смертью, нет нам спасения!

Повернулся Марсилий к стене, зарыдал в великой скорби и умер от горя.

И тогда вошел Карл в Сарагосу, и царица Брамимонда отдала ему ключи от города. Приказал император крестить всех оставшихся неверных, а кто сопротивлялся и поднимал на его дружинников копье или меч, был убит на месте. Сто тысяч мавров крестил Карл в Сарагосе и только для царицы Брамимонды сделал исключение: не хотел король крестить ее насильно, решил отвезти ее в Ахен, чтобы увидела она воочию грандиозные соборы, чтобы оценила благородство христианских рыцарей и добровольно приняла святую Христову веру.