— Вы ни в чем не должны чувствовать нужды, Гильом, — сказала ему мать, — без раздумий берите что нужно. И хотя совсем близко от нас неверные, но те, кто останется в городе, всегда за себя постоят.
— Ничего не бойтесь, матушка, — отвечал Гильом. — Клянусь: если рать язычников решит на вас напасть и обложит город, я немедленно приведу на помощь в шестьдесят раз больше воинов, чем отправляются со мной в дорогу.
— Храни вас Создатель! — прошептала Эрменгарда. — Вот маленький талисман: он весь исписан заклинаниями, чтобы его владелец не боялся ни раны, ни плена, ни смерти, — я пришью его вам у правого плеча, на рубаху… Ступайте с Богом.
Распрощалась графиня с мужем и старшими сыновьями, отправила с ними к Карлу почти всю нарбоннскую рать и осталась в городе с младшими детьми, сотней верных рыцарей да простыми горожанами.
А у короля Тибо, мавританского предводителя, оказался среди нарбоннцев тайный соглядатай. Едва отъехал граф Эмери от Нарбонны, как лазутчик тотчас прокрался к Тибо и рассказал обо всем, что произошло в городе. С каждым его словом озарялось лицо короля все большей радостью.
— Магомет! Ты всесилен и всевластен! — наконец вскричал Тибо. — Я недавно отправил семь тысяч конных воинов в славный город Оранж посватать принцессу Орабль. Вот будет ей подарок, когда мы возьмем богатую Нарбонну!
И стал Тибо созывать свои войска: велел он сойтись сарацинам, туркам, баскам — сто тысяч всадников прискакали на берег моря, где был назначен сбор мавританского воинства. Стянулись к берегу шаланды, барки, большие военные суда — дромоны и парусники — галиоты, на каждом из них — цветной парус, а на самом богатом корабле, королевском, поднят штандарт с драконом и тремя орлами. Целую мечеть воздвигли язычники на носу этого корабля, чтобы молиться Магомету и просить у него удачи и ратных побед.
Оглядел король Тибо свои полки и воскликнул:
— Призвал я вас, храбрые сарацины, потому что замыслил завоевать богатую Нарбонну. Когда-то был этот город нашим, а потом захватили его французы. Теперь, как вы знаете, владеет им граф Эмери, тот самый, что единственный вышел живым из Ронсевальского побоища, которое учинил кичливым франкам царь наш Марсилий. По всему видать, улыбнулась нам удача: призвал Карл к себе графа с четырьмя его старшими сыновьями, и те взяли с собой почти все нарбоннское воинство. Осталась защищать город графиня Эрменгарда да горстка рыцарей и горожан. Пришло время вновь вырвать Нарбонну из рук французов — посажу я править ею семь знатных королей и принцев, сделаю Эрменгарду рабыней, а трех ее малолетних сыновей казню по нашему закону.
— Лишь прикажите, государь, — отвечали ему язычники, — и мы не только возьмем Нарбонну, но дойдем и до любого французского города, а если надо, поднимем свой стяг и на самом холме Монмартре в Париже!
Вскоре уже все было готово к отплытию. Нагрузили мавры свои корабли мукой и солониной, за крепкими загородками стояли голова к голове лихие сарацинские скакуны, — и вот наконец вышла в море могучая эскадра. Задудели свирельщики, затрубили горнисты, запели басовитые рога, залаяли псы на привязи, заклекотали с насестов хищные кречеты, — кипит вода, вздуваются паруса, на четыре лье в округе слышен шум и крик плывущего воинства.
Поутру завидел Тибо вдали крепостные стены Нарбонны. Не стал король ни минуты терять — тут же высадился с войском и пошел прямо к городу, сжигая по дороге мелкие замки и разоряя жилища. Увидели это нарбоннцы, всполошились, затворили ворота, а бедная Эрменгарда стала молиться и призывать на помощь своего храброго мужа Эмери и гордеца Гильома. Между тем уже повел Тибо свои дружины на штурм города. Едва преодолели язычники ров, как обрушился на них целый ливень стрел, копий и дротов, полетели камни — каждый житель города вышел на его защиту.
— Не в добрый час уехали вы, Эмери! — сокрушалась Эрменгарда. — Не в добрый час, Гильом, захотел Карл возвести вас в рыцари!
А седобородый Эмери, как и велел ему король, скакал в это время с сыновьями по дороге в Париж. Ехали они на север, оставив по правую руку Ним и Оранж, что были под властью басурман. И надо же было такому случиться — встретили они как-то поутру вражеский отряд: семь тысяч конных язычников, тех самых, что посылал король Тибо как сватов к принцессе Орабль.
Встревожился граф, увидев такое воинство.
— Там, на холме, язычники, — показал он своим вассалам в сторону противника. — Не избежать нам сражения.