— Прости, пап, — буркнул он.
— А передо мной извиниться? — требовательно влез Влад. Доселе молчавший, он немедленно очнулся, оторвался от созерцания особо яркого и рыжего заката, подкрасившего в алый городские башенки.
— А ты меня не ругал, — засопротивлялся Вирен, но, заглянув ему в глаза, повторил то же.
Оглянувшись на Геральта, Ян заметил едва заметную ухмылку. Как показалось, понимающую. Геральт двигался расслабленно, но упускать его из вида Ян себе не позволял, постоянно дрожа в напряжении. Видя повисающую между двумя ведьмаками неловкость, Влад под каким-то несерьезным предлогом отвел Вирена в сторону, в дикое поле, раскинувшееся за хлипкой оградкой. Когда-то здесь, может, что-то растили (наверняка — в войну, когда нечего было есть и горожане пухли от голода), но теперь все поросло быльем. Они остановились.
Геральт по-прежнему был спокоен. Подмечая каждое его движение, Ян готовился прыгнуть наперерез, выхлестнуть меч в один удар сердца. С утра он разминался с Карой, тело сладко ныло и просилось в бой. Что-то напряженно звенело в нем, прежние голоса шумно, тяжело шептались. Ведьмаки убивают чудовищ — иначе не бывает, это ты сломанный, ты неправильно скроенный, что сросся с ночными тварями намертво и зовешь их семьей… А этот убьет, покалечит, сотрет с этой гадкой земли нашего сына, нашего Влада, а потом — наших Кару и Ишимку…
Стараясь остудить разум, Ян дышал медленнее. Ладонь чесалась от желания ощутить приятный холодок рукояти, стиснуть. Ничего по умиротворенному лицу Геральта прочесть было невозможно, и захотелось взвыть от отчаяния. Нападай или милуй — нечего сомневаться!
Убей, — хрипело в голове, — первым напади, он тяжелее, сильнее, надо рвануться и полоснуть, влажно, глубоко — и все будет как прежде, место-то глухое, с концами — и в воду… И никто их у тебя не отнимет! — с жадным удовольствием тянули голоса. Никто не заберет нашу семью, нет, мы не позволим, сами ляжем костьми, сами обагрим руки по локоть…
Ян и не смог бы сказать точно, когда природнился к нечисти настолько, что убить ради них стал готов.
Словно не замечая терзаний, Геральт усмехнулся и дружелюбно хлопнул его по плечу. Ян дрогнул, не в силах сдержаться, закусил губу, чтобы не зарычать и не зашипеть, обнажая нелюдское, а только изумленно глянул. Пересекаясь на тракте, они никогда друзьями не были, обмолвились едва ли парой десятков слов.
— Этот ребенок — Дитя Неожиданности? — уточнил Геральт. — Мне казалось, ты обещал никогда не связываться с этим… «варварским ритуалом».
— Тебе Предназначение принесло больше горя или радости?
Геральт помолчал, задумчиво потрепал по холке Плотву, точно надеялся, что она поможет разрешить вопрос. Он уставился вдаль, к горизонту, на окрашенную всполохами реку, шелково переливавшуюся.
— Пожалуй, без Цири не было бы и меня. Настоящего меня. Она дорога мне, но мне часто думается, что все сложилось бы куда проще и зауряднее, а потому — безболезненнее, если б мы не знались… Недавно она чуть не погибла, спасая этот проклятый мир, — Геральт осекся. — Ты не ответил.
— Все не так легко. — Ян кусал губы и издали глядел на Вирена, резвившегося в поле. — Мы нашли его случайно, он не был никому обещан и, по-хорошему, я не имею на него никак прав. Но родственников у него не осталось, а кто-то должен был позаботиться о ребенке. Дети войны… Раньше таких и подбирали ведьмаки, не так ли?
— Славная история, — решил Геральт. — Со счастливым концом — таких мало на Пути. Если, конечно, он перестанет попадаться стражникам почем зря. Научи его драться, он быстрый и ловкий, — посоветовал, наблюдая за возней Влада и Вирена, гонявшихся друг за другом. — Говорят, Коты еще воспитывают новых ведьмаков?
Ян хмуро поглядел, понимая, куда он клонит.
— Я не стану даже учить его убивать людей, — огрызнулся Ян. Хотя и знал, что защищаться-то Вирен должен уметь, но все откладывал этот разговор. Мальчишек его возраста мучили Испытанием Травами — как мучили и Яна. И поэтому он медлил. — Не смогу!
— Ты играешь с Предназначением, — хмуро осудил Геральт. — Хочешь перекроить, притвориться. Это опасная партия, в ней ошибались люди, куда более хитрые и умелые, чем мы, простые ведьмаки.
— Я сына никому не отдам, — рыкнул Ян. — Если он попросит клинок, спорить не стану, но сам — ни за что!
С легкостью выдержав его яростный взгляд, Геральт кивнул с уважением.
— А что с Войцеками? — спросил Геральт.
— Как у тебя с Йен? — парировал Ян.
— Уел. А ты повзрослел, Кот. Научился зубы показывать… и лучше держать себя в руках, — с удовольствием заявил Геральт. — Если б мы десяток лет назад разговаривали в таком тоне, ты уже попытался бы перерезать мне горло.
— Это все они, — как бы оправдываясь, ответил Ян. — Заглушают все голоса. Иногда я не слышу их целыми днями, и это хорошие, правда хорошие времена. Наверное, никогда я не был так счастлив.
Замолк, опомнившись. Не нужно было открывать такое случайно встреченному знакомому, но Ян не смог сдержаться и не поделиться своим счастьем хоть с кем-нибудь. Может, в этом и было немного хвастовства… А Геральт тоже как будто изменился, раз ничего не сказал.
Хотелось обсудить что-то еще, но тут на дорогу перед Яном выкатился радостный, сияющий мальчишка, поманил его ниже, точно обещая что-то по секрету шепнуть, и Ян, выученный ведьмак, умевший читать движения любого противника, с легкостью, улыбаясь, поддался… Почувствовал, как ему на голову нахлобучили что-то лохматое и пахучее — травяным соком, сладостью, летом…
— Меня Ишим научила плести венки! — похвастался Вирен. — Это тебе!
Покрутив в руках лохматую поделку из одуванчиков, Ян помимо воли беспомощно разулыбался. К ним поднялся и Влад, державший в иссеченных стеблями руках охапку полевых цветов. Едва ли половина из них сгодилась бы на эликсиры, и Войцек знал это по-ведьмачьи хорошо, но, видимо, он решил порадовать дам, оставшихся их дожидаться в корчме…
Они с Геральтом приотстали. Ян все еще держал венок, стесняясь надеть (вид у него точно был на редкость нелепый), но и под страхом смерти не способный выбросить.
— Видишь же, какой он ребенок, — пожаловался Ян Геральту. — Не могу я. А вдруг обозлится, вдруг вырастет — как мы? Нас тоже с детства учили убивать, и разве что-то хорошее из этого вышло?
— Дело твое, — тактично заметил Геральт.
Впереди маячила корчма «Семь котов».
***
В теплоте человеческого жилища они расслабились окончательно, перестали опасаться Геральта и как-то неловко перемигиваться у него за спиной. Нападать в зале, заполненном ужинающими и заливающими глотку людьми, ведьмак не стал бы: он вовсе не был мясником, как гласила народная молва. Не без опасений Влад вызвался проводить Вирена наверх, к Каре и Ишим, и оставить сорванца там, чтобы больше ничего не натворил.
Ян с Геральтом заняли стол в углу, плотно прилегающий к стене. Столешница была немного грязная, липковатая, с явными бороздами от ножа — словом, хранившая отметины бурной кабацкой жизни. Привалившись плечом к подкопченной стене, Ян расслабился и махнул девке, чтобы несла поесть и выпить.
Пока он загодя отсчитывал монетки, Геральт сверлил Яна пристальным взглядом.
— Ведь они нелюди… — начал Геральт. — Даже этот… сын твой. Волкодлак? Глазенки волчьи.
— А я и не заметил, — иронично парировал Ян. — Нелюди — не большие, чем мы с тобой. Только от них я больше добра видел, чем от всего человечества, и точно сказать могу, что я им нужен не ради денег или какой еще выгоды. У тебя бывало когда-нибудь, когда любят просто за то, что ты есть?
— С Цири, разве что, — с необычной теплотой заметил Геральт. — Вы не пересекались с ней? Она охотилась на куролиска где-то к востоку…
— Слышали. Не люблю отнимать чужую добычу, так что и заглядывать не стал. Что ты хотел сказать?