— А с ними вы как познакомились? — с интересом спросил Ян, кивая на Войцеков.
— Я думал, они детей сманили. Лесная нечисть, как-никак, любит этим заниматься, но скоро понял, что был не прав, — честно ответил Геральт. — Проклятие снять не смог, да и не думаю, будто кто-то на это способен. А вы, значит, теперь убиваете нечисть?
— Чтобы убивать чудовищ, нужны чудовища еще большие.
Переглянувшись, Войцеки даже немного приосанились. Видно было, как им приятна новая роль: Влад много раз признавался, что ему давно хотелось оставить разбойничье житье. Не из-за мучений совести — просто потому что достаточно он сотворил зла. Расплачивались за содеянное они честно.
— Глянь, чего придумали, — похвасталась Кара, вынимая саблю и протягивая Геральту рукоятью. У нее была серебряная сердцевина, испещренная рунами. Немая угроза тронула воздух. — Помог один оксенфуртский кузнец, который с магией знается. Нам по сабле, Янеку — серебряный меч.
— Дорого выходит, — прикинул Геральт. И как будто ненароком посмотрел на обтрепанный рукав старой кожаной куртки.
— Случился удачный заказ, охраняли одного вельможу от призраков. Проклятие на него напустили, вот нечисть и вылезла из семейного склепа, — разъяснил Влад. — А ума у них не шибко много, и вот мы носились и грохотали, весело… Этот граф так наслушался, что наутро нас озолотить пытался. Жалко, супружница его остановила, а так бы еще на арбалеты хорошие хватило.
О заказе он повествовал радостно, блестя глазами, и Геральт удивленно покачал головой. Это для них, ведьмаков, охота была суровой необходимостью, способом выжить, а для Войцеков — настоящее приключение.
— Дело хорошее, — прикинул Геральт, как будто что-то для себя решая. — Отрядам больше доверяют, чем одиночке. Если платить есть чем, конечно… Куда вы теперь?
— Пока — только в Новиград, — пожал плечами Ян. — Поищем какую-нибудь работенку. А ты?
Порывшись в нагрудном кармане куртки, Геральт вытащил сорванное с доски объявление. Бегло вчитавшись, Ян изумленно поднял бровь, присвистнул. Перегнувшись через стол, подлезла Кара. Они вместе читали о чудовище-жабе в оксенфуртских каналах, якобы превращенном вельможе… Ян не выдержал: рассмеялся над этой нелепицей.
— Не врут? — уточнил Влад. — Правда принц?
— Кто его знает, — туманно откликнулся Геральт. — Но чудовище в канализации сидит, а уж что оно такое, надо на месте разбираться. Девиц там пропало немерено.
— Я слышал похожую историю в Повиссе, — поделился Ян. — Какая-то знатная дама прогневила чародея, он и обратил ее в жабу. Все ее искали, а она в болоте… Под шум убили отца, и дочка его стала просто необходима: кто женится на ней, тому и достанутся земли.
— А потом пришел заморский принц, выпустил стрелу — так ему отец велел искать невесту, — и та попала в болото, и он женился на ней, и расколдовал, я тоже слышала! — возликовала, зачастив, Ишим, до того молчавшая и тихонько занимавшаяся штопаньем любимой кофточки с цветочной вышивкой.
— Куда там… Когда добились от чародея ответа, что с дамой сделал, ее уж там не было. Какой-то местный дурак ее поймал, изжарил да съел — шкурка осталась.
— Какие у вас неприятные истории, — печально протянула Ишим. — Разве нет какой-нибудь веселой?..
— Вот идите к Лютику, он вам наплетет, — напомнил Геральт. — Не зову присоединиться к охоте: я привык один разбираться с чудовищами. Но, говорят, в каналах под городом засели утопцы: работа непыльная… скорее мокрая. Но простенькая.
Кара деловито кивнула. Сегодня, оставшись в корчме, она не тратила время попусту и пыталась вызнать, есть ли в окрестностях работа для ведьмака, и, судя по воодушевленному лицу, ей удалось на что-то наткнуться. На что-то посерьезнее чертовых утопцев. Ян ненароком коснулся рукояти меча, снятого со спины и удобно приставленного к лавке. От издерганных нервов и сомнений лучше всего помогала охота.
***
Геральт стал собираться в ночь, но никто не собирался его задерживать: напротив, Войцеки приняли предложение ведьмака распрощаться с заметным облегчением. Глядя на них, Ян попытался представить, каково всю жизнь просуществовать, опасаясь охотников на чудовищ, готовых исшинковать на мелкие кусочки все, что имеет рога и хвосты, — встречались и такие фанатики.
Выйдя проводить Геральта, Ян с наслаждением улыбнулся ночи. Синее небо проблескивало искрами звезд. Лето обещало быть долгим и приятным, полным тепла и света — они заслужили отдых…
— Что-то тебя гложет, — прервал молчание Геральт.
— Ты когда-нибудь понимал, что ты не один? — спросил Ян и, прежде, чем Геральт успел вымолвить хоть слово, махнул рукой. — Нет, не в том смысле… Что кто-то продолжение тебя, что вы двигаетесь вместе, думаете схоже, говорите об одном?
— У них лесная кровь. Нечисть может очаровывать, — сурово заметил Геральт.
Должно быть, Ян и правда походил на одержимого.
— Нет, не в этом дело. Думаешь, я не различил бы, если б меня хотели завлечь колдовством? Я все-таки ведьмак — пусть и помоложе тебя. Ни разу они не пытались мне навредить, поклянусь чем угодно.
Геральт хмыкнул. Сонный мальчишка-конюший вывел Плотву, нетерпеливо бьющую копытом, и ведьмак принялся кропотливо проверять упряжь.
— У них были сотни шансов меня убить, если бы действительно хотелось, — напомнил Ян. — Как и у тебя сегодня. Но все-таки каждый из нас цел и невредим, и мы спокойно разъезжаемся в разные стороны. Может, этот мир и стал немного лучше…
— Тебе нечего было бояться с самого начала, — окликнул его Геральт. — Я однажды говорил: я не убиваю разумную нечисть. Кодекс запрещает…
Привычная отговорка сорвалась как бы случайно: на собрата-ведьмака выдумка, тешившая кметов, никогда не сработала бы. Все дело было в личных принципах, и полагаться на чью-то совесть — дело гиблое…
— Рыцарские кодексы в наш век не в чести.
— Ну да, быть головорезом куда проще… Удачи на пути, Ян, — пожелал Геральт, легко взлетая в седло. — И ведь это вы? — вдруг спросил он, останавливаясь. — Вы убили короля?
— Мы — Фалька, — тихо шепнул Ян. — И мы больше не хотим гореть. Начинается новая жизнь, Геральт, и в ней нет места кострам на главной площади и безумным священникам, желающим видеть весь мир в огне.
Если Геральт и услышал, то не отважился отвечать. Стоило ведьмаку отъехать, из теней около корчмы скользнули две фигуры.
— Он назвал тебя головорезом! — оскорбленно выдала Кара, обиженная вдвойне: и за Яна, и за свое некогда душегубское ремесло. — Что это было, дешевая провокация? Геральт слишком умен, чтобы верить, что это сработает.
— Хотел поглядеть, как хорошо я могу себя в руках держать. Думаю, он знал, что вы там стоите, — устало объяснил Ян. — Ну право слово: я и сам могу справиться с ведьмаком, если б была причина… Знаете, что я думаю?
— Что быть схарченным жабой — это самая херовая смерть, какую можно вообразить? — предположил Влад. Кара расхохоталась. — А правда, что такие проклятия надо снимать поцелуями невинных дев?
— Тебе-то зачем? — фыркнул Ян. — Вы не прокляты. Хотя ты чуть посимпатичнее жабы, может, что и получится.
— В научных целях, Янек. Истинно в научных. Вот что! — провозгласил Влад. — Смерть в брюхе жабы — это ужасно. Так что, если когда-нибудь мы попадем в подобную ситуацию, я обещаю сожрать тебя первым.
— Как я вас люблю, — финальным аккордом добила Кара, вклиниваясь между ними, чтобы приобнять, пока никто не пострадал.
Ян улыбался, слушая мирный шум корчмы и стрекот ночи. И совсем не заметил, как дверь распахнулась и оттуда вылетели счастливый Вирен и беспокойная Ишим, пытавшаяся его задержать…
Нет, это был не сон. Совсем не сон.