— За просмотр не берут.
На лестнице он столкнулся с сердитой Карой.
— Ничего не получилось с картами? — услышал он помимо воли ехидный голос Влада.
Кара что-то проворчала и, кажется, нежно отвесила ему подзатыльник.
***
Утро началось с дурного, захлебывающегося вопля. В трактире зашевелились, хотя пьянка вечерняя многих наградила дичайшей головной болью… Влад растолкал Кару, которая сопела, отвернувшись, потянул ее за хвост. Она зарычала и попыталась запустить во Влада сапогом, стоявшим возле кровати.
Заткнув хвост в штанину, вспомнив предупреждение ведьмака, он печально вздохнул. Скатился вниз, гремя по ступеням, торопясь. Заунывный вой, тоскливый, песий — рвал душу. Так выли, когда приходили «черные». Когда нападал мор или голод. Когда кто-то несправедливо, страшно умирал.
К трактиру вытащили бурый от крови труп молодого паренька — там же собралась толпа. С окраины деревни показался и Ян, державший на плече мешок — видно, что-то умудрился продать. Влад успел выяснить, что там жила знахарка, недавно пришлая, какая-то магичка, звавшаяся Исбель. Она заняла пустовавшую хату за околицей и тихонько приторговывала всякими сборами, полезными в хозяйстве.
Завидев столпотворение, Ян замедлил шаг, насторожился, приблизился. С облегчением Влад заметил, что при нем были оба клинка, с которыми ведьмак, похоже, никогда не расставался, и легкий черный доспех.
— Что случилось? — разумно уточнил Ян, холодно поглядывая на толпу, ничем не показывая угрозы; обвел взглядом селян, наткнулся на тело и напрягся: — Он пришел с болота?
Протиснувшись ближе, Влад взглянул на худое изможденное лицо мертвеца. Шею сбоку и правую щеку пропахали когти, да и выглядел он как жертва медведя-шатуна — пару раз он видел таких в отцовских владениях.
— Ведьмарь! — накинулась какая-то дородная баба. — Да вот как он появился, так и все! Его рук дело!
Стало ясно, для чего собрались. Насторожившись, Влад почувствовал, как в горле рождается злобный рев, как его гнет к земле, как дрожит хвост…
— Ведьмак, — безнадежно поправил Ян. Он держался за рукоять одного из клинков, напряженный, дрожащий — от усилия не кинуться ни на кого, ровно стоять, отважно глядя на толпу крестьян. — Чудовищ убиваю. Не людей.
Он нетвердой рукой пошарил за воротом и вытянул поверх доспеха цеховой знак — оскаленного кота. Шатнулся. Страшная бледность на него напала, он дышал часто и неглубоко, как пес, голос начал подхрипывать. Ошалевшие глаза с узкими-узкими иголочками зрачков смотрели на кметов. Загнанно. Зверски.
— Не надо, нет, пожалуйста, — застонал Ян. — Отойдите… Я не хочу…
Ему не хватало воздуха.
Не особо думая, Влад вылетел вперед, заслоняя его собой, и тут же замаячила Кара, бодрая, звонкая и злая, выхватившая саблю с яростью и отчаянием, которых им обоим не хватило. Вся ее поза говорила, что Кара без раздумий кинется в драку, она тихо рычала, кривя лицо.
— Ведьмак с нами был, на чем хотите поклянемся! — встряла Кара. — Не мог он никого убить! Вот, брат мой с ним говорил! Люди, да отойдите вы! Чего вы хотите от парнишки, если у вас тут в десятке шагов от забора — болота! Разве он не пришел позже, чем туда народ отправили?
Но доводы разума тут уже сработать не могли.
— Да, может, вы с ним заодно! — подбоченясь, выступила та же баба. — Проклятое отродье! — И смачно плюнула себе под ноги. — Может, вы и есть болотники!
Ее поддержали ревом. Скосив взгляд, Влад заметил, как Ян немного попятился. Ему вовсе не хотелось сражаться, и Влад слышал о ведьмаках достаточно, чтобы понимать: если он обнажит меч, живых в Лисоловах не останется. Его трясло. Ян напоминал того шипящего, безумного кота, его нелюдские глазами бешено полыхали.
Кто-то кинулся сбоку. Вылетел на него тяжелой тушей, взмахнул кулаком. Человека удар в висок свалил бы на землю — быть может, без дыхания. Ян шагнул, прыгнул. Пятка-носок. Взлетел меч тонкой стальной полосой — и руки у мужика не стало, а из обрубка туго хлестнула кровь.
А Ян потерял равновесие, завыл, хватаясь обеими руками за голову, и в его крике Влад услышал плач зверя. Упал на колени.
И получил по затылку чьим-то тяжелым кулаком. Тихо рухнул.
Раздался долгий, звериный крик, и Влад оторопело понял, что орет он, срывая горло, щерясь на людей. Сабля Кары врезалась в чьи-то вилы, тянувшиеся к бессознательному ведьмаку, отбила, перерубая — брызнули щепки. Они стояли спина к спине, как и привыкли, но в этот раз не бились с веселостью и пьяным упоенным воплем, а защищали ведьмака.
Но народ навалился толпою, и Влад не видел, откуда прилетает — по зубам, по ребрам. Слепо отмахивался саблей, но стоило ему обжечь одного, тотчас лезли новые. Верещали бабы. Где-то за спиной закричала Кара — ее схватили, сгребли, прижимая к земле, и она бессильно задергалась, слишком маленькая и тонкая по сравнению с дюжими мужиками. На руку ей наступили, отняли саблю.
Не успев заметить движение за спиной, Влад пропустил, когда та громкоголосая баба налетела на него с ведром. Огрела по голове, посыпались деревяшки… Этого Влад уже почти не видел, рухнув во тьму.
***
Пробуждение в сарае было не самым лучшим в его жизни. Сначала в нос ударил запах прелого залежавшегося сена, вполне возможно — отсыревшего дождливым летом. Потом потянуло кровью. Глотнув воздуха, Ян подавился, долго отплевывался густыми кровяными сгустками. Страшно пересохло в глотке, словно туда насовали древесной коры. Он застонал, заметался. Руки, грубо связанные за спиной, сковало болью.
— Тшш, — раздался негромкий голос. — Не дергайся, тебе прилетело по башке. Не знаю, как там с ведьмаками, но людям от такого обычно нехорошо.
— Очень херово, — честно признался Ян.
Узнав Кару, он успокоился. Темнота сарая больше не казалась такой кромешной, прояснилось, а между досок лился неяркий вечерний свет. И Кара, и Влад тоже были здесь, связанные и чертовски недовольные. Подтянувшись ближе, Кара помогла ему сесть, привалившись к ее плечу.
В глазах двоилось. Где-то в затылке поселилась тупая ноющая боль, а на языке по-прежнему был вкус крови.
— Нахера? — выплюнул Ян. Зубы у него были красные, и Влад с некоторым интересом следил за ним — должно быть, заметил, что кровь у ведьмаков все-таки самая обыкновенная, человечья. — Зачем?! — вызверился он. — Вы могли уехать! Теперь нас повесят втроем — этого вы добивались?
— Спокойно, — раздался над ухом ясный, приказной голос Кары. — Не девка, ведьмак, не визжи. Ты до сапога моего не дотянешься? Там ножик есть, давай! — шепотом подстегнула она.
— За дверями мужики, их больше. Кликнут, сбежится вся деревня, — сказал Влад, прикинув все их шансы. — А ты, Янек, уймись. Не люблю я, когда людей незаслуженно убивают, считай это нашей причудой. Так как ты?
— Бывало и лучше. А может, не бывало.
Хохотнув, Влад кивнул, подполз ближе, толкнул его плечом. Перекривившись от боли, Ян стиснул зубы, а сам растерянно глядел в потолок, размышляя. В конце концов, не мог он препятствовать чужому безумию, и если они решили погибнуть с ним вместе, он мог Войцекам разве что посочувствовать. Свободный выбор он уважал.
Нож из сапога Кары он, после нескольких попыток, подзуживаемый обоими Войцеками, достал, и они по очереди перепиливали веревки. Удачнее всего получилось у Яна, отлично видевшего в темноте, а Влад торопился и порезал ему запястья, за что постоянно извинялся и виновато косился.
— Ничего, на ведьмаках все заживает, — приободрил его Ян. — Если, конечно, не переломят позвоночник — вот это будет очень печально.
Они просидели там несколько часов по подсчетам Яна, за это время свет, падающий в щели между грубо сбитыми досками, успел сместиться, стечь дальше. Перевалило за полдень, и он размышлял, отчего крестьяне так медлят.
Тихо шепчась, они планировали план побега, а Ян гадал, зачем Войцеки в это ввязались и с чего они так добры с ним. Впервые за долгое время кто-то принял его за человека — может, все дело в том, что сами они не были людьми… Тепло сворачивалось на сердце, хотя все остальное ныло.