— У тебя же есть эликсиры! — Влад за рукав дернул Яна. — Вернуться в Лисоловы не сможем, до следующего селения — хер знает, сколько тащиться. Если сейчас ему не помочь, загнется дорóгой…
— Я не знаю, переживет ли он это. Ведьмачьи эликсиры могут убить человека…
— Он погибнет и так. Янек, ты же видишь, ребенок мучается, — зачастил Влад. — Если он выжил за эти дни, лежал тут, корчась от боли, вытерпит твою гребаную алхимию. Мы не можем его бросить.
Ян наклонился над мальчишкой, бегло осмотрел. Он дышал урывками, закрыл глаза, зажмурился крепко-крепко, напуганный, видимо, незнакомыми лицами, склонившимися над ним — они должны были казаться ему дьявольскими порождениями. Проверил зубы, ногти, хмыкнул. Не стал прикладывать серебро — ребенок и так мучился.
— Он волк. Волчий сын. Возможно, это и сработает.
— Волкодлачонок? — изумился Влад. — Верно, если его отец… Это объясняет, почему он продержался. Но…
— Не волкодлак, это иное… Ты знаешь о людях, которые превращаются в волков; так отчего бы не быть волку, способному становиться человеком? Я знал сына орла и человечьей женщины, судьба его была печальна. Этот мальчишка — наполовину волчонок. Существо грани. Ни звери, ни люди никогда не примут его.
Эликсир, сваренный ночью, он без сомнений отдал мальчишке, сам решив перетерпеть боль: благодаря Владу Яну не слишком-то досталось. Стеклянное горлышко стукнулось об острые зубы, выдающиеся клыки… Смолянистая жидкость стекла в горло, и мальчишка закашлялся, взвился, но они удержали, вынуждая проглотить.
Примочки, которые он тоже сделал, помогали. Мальчик стал дышать спокойнее, ровнее и даже открыл глаза, мутно взглянул на них, а после провалился в глубокий сон. Ян поправил на нем истерзанные, засаженные тряпки, которые нашли в чудом уцелевшей пристройке. Невесомо коснулся лба, проверяя жар.
— Возьмем его с собой, — хрипло предложил Влад. — Мы тоже — грань. Ведьмак, лесная хвостатая нечисть и…
— Я просто привязалась, — краснея, выдавила Ишим, и все облегченно улыбнулись. — Я тоже думаю, нельзя оставлять ребенка, — шепнула она. — Он совсем маленький, пропадет. В лесу он не выживет, а в Лисоловы никогда не сможет вернуться.
— И что ты вздумал — таскать его за собой по тракту? — помотала головой Кара. — Может, ты забыл, но мы убиваем людей? Что каждый день играем в салочки со смертью? Неужто мы сможем вырастить его достойным человеком?
— Мы семья, Кара. Ему нужна семья.
Ян осторожно коснулся волос спящего ребенка, прислушался к себе. Не к медальону, перетряхнувшему цепочку, а к стуку своего сердца. Прикрыл глаза, охнул, потому что навстречу ему метнулось что-то цветастое — сгусток света, видение. Он взглянул на минуту — и отшатнулся в ужасе.
— Его кровь, — вздохнул Ян. — Я чувствую. В нем старая, сильная кровь. Tedd Deireadh. Час Конца. Когда сбудется пророчество Итлины и падет Белый Хлад, когда прогремят сумерки богов, подобные ему — или он сам — пожрут Луну и Солнце.
— Всего-то и нужно, — сказал Влад, помедлив, — что научить ребенка не совать в рот всякую гадость. Он выглядит достаточно взрослым, чтобы уяснить такую простую вещь. Так вы связаны, ведьмак?
Ян поглядел на Кару и заметил, что она весьма паскудно ухмыляется. Вполне вероятно, эту улыбочку она подглядела у некоего Геральта из Ривии.
— Ты веришь в Предназначение, Войцек? — спросил Ян у Влада.
— Нет. Я уже говорил, мне не нужны боги.
— Я верил. Теперь, с вами, сдается мне, можно нить Предназначения перепрясть.
Они ждали, пока ребенок очнется, Ишим поила лошадей, ласково похлопывая их по шеям. Казалось, эта хрупкая девочка выдержала испытания куда лучше их.
Ян поймал себя на мысли, что очень хочет закурить.
— У тебя тоже провалы в памяти? — не утерпев, спросил Ян, когда Влад, миролюбиво ухмыляясь, с чем-то обратился к нему.
— Нет, я отлично все помню. Помню, что ты остановился. Я видел, как ты можешь драться, и, если бы ты действительно хотел меня убить, тебе понадобилась бы ровно половина мгновения.
Влад быстро приходил в себя — заживало как на собаке.
— Регенерация при смене облика? — заинтересовался Ян.
— Не надо меня лапать! — ощерился Влад, забил хвостом. — Он… блядь, чувствительный. Ноет. Еще болит спина — ударился, наверно…
Они помолчали, глядя на проясняющееся небо. Кара нашла в пристройке к дому лопату, вместе с Ишим они копали большую братскую могилу для того, что осталось от селян. Отдельно похоронили найденные в доме кости. Беса решили бросить так после того, как Ян, превозмогая что-то вроде стыда, покопался в нем.
— Может быть, нам не нужны люди, — устало вздохнул Влад, помогая ему вынуть третий глаз беса, обрезая нервы. — Чем больше я смотрю, что они творят…
Он тихо зарычал, и Ян осторожно потрепал его по шее.
— Ишим, — напомнил Ян.
— Что — Ишим? — спросил Влад, оглядываясь на трудящихся сестру и девчонку.
— Она спасла нас, рискуя собой. Не сбежала, когда увидела ваши хвосты, первая решила помочь волчонку. Таких мало, очень мало, но надежда все-таки есть. И меня учили защищать их — людей, достойных спасения. В этом смысл всей моей жизни.
Влад пожал плечами.
— Жаль твой меч, — сказал он наконец. — Могу подсказать хорошего оружейника в Новиграде, если хочешь, творит со сталью чудеса!
— Спасибо, — оборвал Ян. — Я обязан вам. Обязан жизнью, а для ведьмаков такое священно. Если когда-нибудь вам с сестрой понадобится помощь, можете рассчитывать на меня.
— Не разбрасывайся такими клятвами, Янек. Я освобождаю тебя от долга. Мне достаточно будет знать, что я сделал хоть что-то хорошее. Столько лет на тракте я грабил и убивал, ради разнообразия… знаешь, приятно чувствовать, что творишь справедливость. Спасаешь кого-то.
— По-настоящему справедливо, — загнанно рявкнула Кара, подходя к ним, — будет вернуться в деревню и показать им гнев…
Она тяжело дышала и опиралась на лопату.
— По-хорошему, они и похорон не заслужили. Пришли убить тех, кому отказали в крове и пище, пришли ночью. Но ты попросил, ведьмак, так что…
— Уедем отсюда, как мальчик поправится, — взмолилась вся перепачканная в земле Ишим. — И забудем все. Однажды им воздастся по заслугам. Я так устала от этого болота…
Странное спокойствие накрывало Яна, хотя он устал после схватки и шатко стоял на ногах, но рад был видеть их бессмысленный спор, разгоревшийся будто бы случайно. Он никогда не путешествовал с кем-то — как-то сопровождал важных особ в паре не особо трудных заказов. Те люди выставляли ведьмака в охрану, будто хвастались самым злобным псом в охотничьей своре.
Он мог понять Войцеков — в них было много звериного, стайного. Может быть, слишком честного. И они привязались крепко — опасно крепко. Ян знал, что оканчиваются такие сильные связи — горем и одиночеством. Отчасти он завидовал — у них были не только кровные узы, а нечто иное. Не мучительно стягивающие нити Предназначения, а что-то настоящее.
Но Ишим, ласково стершую густую бесовскую кровь с его щеки, Ян понять был не способен.
***
Впереди было перепутье, раскрещенная земля пахла мокро и густо. Еще в спину глядело болото, вязкое, топкое. Дышало тяжело, не желая отпускать. Кривой указатель без надписи острием тыкался куда-то к горизонту, где вставало солнце. Рыжие лучи долго ложились на бурую землю.
Ребенка вез Влад, и мальчишка доверчиво ник к нему, растерянно молчал, но Ян чувствовал любопытные взгляды. Он и видел его мечи, и чуял наверняка серебро, губительное для его рода, но Ян специально отъехал подальше, чтобы не пугать волчонка, однако держался достаточно близко, чтобы оттащить его от Влада, если что-то случится. Напряжение все еще дрожало в позвоночнике струнно.
Лошади пофыркивали, но шли ровно, устало, и даже обрадовались, потому что под копытами перестало болотно чавкать, вот и шагали веселее, и каким-то образом это передалось и им. Улыбаясь, Кара размышляла о чем-то, устало рассказывала Ишим какую-то затянутую, не слишком красивую историю. Ишим сидела позади и, как заметил Ян, заснула, ткнувшись носом ей между лопаток.