— Да там же на середине. Рвет твой рюкзак. Да рыбу жрет.
— Стреляй, Слава! Убей его!
— Да далеко! Не попаду! А если только раню, то вообще беды не оберешься! Да на хрен он нужен, все равно медвежатину есть никто не станет.
— Шкуру! Шкуру сниму, топтать эту (….) дома буду. Спининг, (….), с материка вез!
— На выпей!
— А рыба?
— Еще рано, наловишь!
— Опять? Опять рыбачить? А отдыхать, когда?
— Да у нас полно! Мы отвалим тебе! — вступился Ильич.
— На, держи стакан!
— Да не могу я так часто, дай хоть отдышаться! (….), ромбом стоят. Вода, (….), не парное молоко! Отойду отлить!
Сзади раздался хруст сухих веток. Все, в ужасе обернулись. Прямо на Семенова, опустив рога к земле, шел олень.
— Слава, дай ружье! — прошептал Генка.
— Не надо! Я сам!
Бах. Нет, не промахнулся. Олень упал в пяти метрах от Семенова.
— Сегодня, что, (….), все решили меня убить? Сегодня, что день охоты на Семёнова?
— (….), на (….), на оленя нужна лицензия. — заволновался начальник участка.
— Лицензия? Ну ты даешь, Ильич? Это же самооборона! Если бы не Славка, он бы меня, (….), забодал! — Генка подошел к оленю, — Лицензия? Да и кто узнает? Тайга кругом!
— Смотри, медведь как ломанулся на правый берег!
— Туда посмотри! — дернул Воха за рукав Славку.
— Еще один?!
На поляну вышел второй олень. Слава поднял ружье.
— (….), патроны! Где?
— Там, где в небо палили!
— Не надо, Слава, уже не надо! — тихо сказал Ильич.
На отрытое пространство, рядом с костром и палатками, один за другим стали выходить олени, пять, десять, двадцать, пятьдесят…., и проходили дальше мимо ошарашенных рыбаков. Замерли все. Красиво журчит Меренга!
"Эду! Эду!" А вот, (….), и два пастуха показались на поляне.
— (….), (….), колхозное стадо! — простонал Ильич.
Возле рогов убитого оленя Генка стоит, совершенно голый, держит стакан в руке, его опять начинает колотить от холода и нервов, и именно к нему подъезжает на маленькой лошадке эвен и говорит: "Ты, зачем моя олень стрелять? Не хорошо! Теперь тюрьма сидеть надо!"
— Да ну на (….)! — сказал Семенов и выпил водку.
— Мы думали он дикий! — начал Слава.
— Тут дикий нет! Весь моя.
— Слушай, ну давай поговорим, у нас водка есть. Водку будете?
— Водка?…. — посмотрел на второго пастуха, — Водка буду!
Стал народ собираться на базу. Спрашивают, что у вас здесь происходит. Вступили в дело опытные переговорщики. Договорились замять это дело за два ящика водки. Один пастух остается со стадом, второго берем с собой в поселок, там ему покупаем два ящика водки, и водитель вахтовки отвезет его в районный центр, где у колхозников общежитие. Такой был план.
Оленя освежевали, поделили. До утра пили, пока водители немного проспались. Погрузились. Поехали. Всю дорогу тоже пили. Приехали в поселок, где-то после двенадцати. Собрали деньги, отдали водителю Виталику, как самому молодому, и он с сильно пьяным пастухом поехали в магазин за водкой. Сами же все рыбаки разбрелись по домам.
И в этот момент судьба решила пересмотреть планы. "Уехала на базу. Буду в два", — было написано на дверях магазина, когда водила с пастухом туда подошли. Эвен сел на деревянные ступеньки и сразу заснул. Водитель ходил-ходил туда-сюда и решил, что надо съездить домой пообедать, рядом живет. Растормошил пастуха, объяснил, чтобы сидел тут, ждал, а он мигом туда-обратно. Потеплело, градусов десять, на солнце не замерзнет. Ну и уехал.
Русская рыбалка — дело утомительное! Сидел, ел, на часы посматривал и прямо за столом уснул. Ну разве можно в чём-то обвинить пацана, он ведь (….) не меньше чем все, да еще и за рулем был.
В два часа приехала, как и обещала, продавщица. Наорала матом на пастуха. Если за водкой пришел, то покупай, а спать перед дверью не надо. Эвен в шоке, где находится не знает, зачем на него орет какая-то тетка не поймет. Посидел он рядом на траве, протрезвел немного, вспомнил, решил, что его кинули, и пошел в поссовет, как-то сумел подать заявление.
Ну и в итоге советский суд решил по справедливости: оштрафовал всех, кто был тогда на рыбалке, независимо от степени участия, стрелял-ли, пил-ли, рыбу ловил и в речке купался или вообще ягоды собирал, да-да были и такие, на 1000 рублей каждого. Для проходчика это было где-то полторы зарплаты. Вот такой, иногда, оборачивается золотая рыбка.
С той рыбалки висят у Генки Семенова на стене рога. От дорогущего, (….), оленя рога. Посмотрит Генка на них, нет да нет, да и вспомнит о шкуре убежавшего медведя. Тайга, тайга. Куда, (….), не плюнь — в колхоз попадешь!