Когда счётчик перед его глазами показал минус две секунды, иониец почувствовал тормозную тягу, сдавливающую позвоночник. Металл трясся и скрипел, но фиксаторы удерживали воина в положении столь же покойном, как безоблачная ночь. Рёв двигателей терялся в визге воздуха, что проносился мимо падающей десантной капсулы.
Сержант Хаук поднял кулак.
— К победе, братья! — крикнул он, перекрыв нарастающий грохот. — За Императора!
— Победа и Император! — взревели в ответ остальные.
Уже перед самым приземлением сработали последние из тормозных двигателей, и Сигизмунда ещё раз тряхнуло из-за резкого замедления. Капсула жёстко ударилась о поверхность: хотя последовательность операций сбилась по времени совсем ненамного, этого хватило, чтобы они высадились на планету быстрее, чем планировалось.
— Дерьмо! — прорычал Хельдар.
Десантная капсула заваливалась вперёд и налево относительно Сигизмунда. Он чуть не упал, однако внутренние системы, отреагировав на приземление, вышибли крепёжные винты. Пневматические приводы со скрежетом откинули штурмовые рампы. Как только они с размаху ударились о землю, посадочный модуль рывком выровнялся. Впрочем, иониец ощутил, что капсула всё равно наклонена под углом примерно в тридцать градусов.
— Пошли! — скомандовал Хаук. Его фиксаторы быстро поднялись и сдвинулись в сторону.
Снаружи царила ночь. Темноту пронзал вой реактивных двигателей, к которому вскоре добавились характерные рявканье и грохот болтерных выстрелов.
Сигизмунд поднялся с сиденья, но Хельдар, протолкавшись вперёд, раньше него последовал за сержантом по рампе. Прочие бойцы отделения с глухим стуком сбежали по пандусам в других направлениях и охватили капсулу узким кольцом.
Едва иониец спрыгнул с рампы, как его нога вошла в почву почти до щиколотки. Оказалось, что десантная капсула села на травяной холмик посреди заболоченной земли. Пока воин шёл вперёд, на каждом шагу под его сабатонами хлюпала мульча, однако трясина не мешала движениям в силовой броне.
— Где мы? — пробурчал Хельдар.
Координаты их цели находились в центре крупнейшего из местных городов, но Сигизмунд видел вокруг лишь луга и рощи. Только когда его авточувства приспособились к окружающей местности, он заметил смутные очертания высоких зданий за деревьями.
— Парковая зона, — пояснил Хаук. — За мной.
Лес впереди горел в некоторых местах посадки десантных капсул. В свете звёзд и мерцающего пламени отряды Храмовников соединились вокруг магистра Эола и его отделения там, где посадки сменялись широкой полосой между деревьями и окружающей их стеной. За кирпичным барьером Сигизмунд заметил большое строение, усеянное множеством тёмных окон. К нему через парк вела широкая подъездная дорога с чёрным покрытием и позолоченными статуями на обочинах. Здание служило правительственным дворцом, и сейчас к нему с различных направлений приближались остальные силы Имперских Кулаков.
Вокруг не наблюдалось никаких источников света, кроме пламени и звёзд: обнаружив «Фалангу» и её эскорт, местные задействовали режим полного затемнения. Но с помощью авточувств брони Сигизмунд различал тепловые сигнатуры внутри строения и на крыше.
Дамаринцы. Ночь не защитит их.
Стоило Храмовникам выйти через ворота на дорогу, как их встретили очередями. По команде Эола бойцы быстро перестроились: покинув прямую чёрную ленту шоссе, они заняли позиции в кущах на левом фланге. Между деревьями и кустами с противоположной стороны продвигались Имперские Кулаки в жёлтых доспехах, другие легионеры наступали к задней части дворца. Штурмовые корабли, промчавшись в вышине, начали облетать здание по кругу. Под грохот их ракет и пушек крыша дворца обратилась в погребальный костёр, а в каменной кладке четырёх этажей главного строения появились проломы.
Дамаринцы устраивали Имперским Кулакам жаркий приём: к ним неслись реактивные снаряды и трассеры. Отделения легионеров, занявших позиции вокруг здания, отвечали огнём на подавление. В битве смешивалось всё: перестук и пороховой смрад пальбы из автопушек, шипение лучей из лазерных орудий, раскатистый треск дамаринских пулевиков и аромат ночных цветов от живой изгороди неподалёку.
— Тут при постройке об обороне не думали, — проворчал Ардрик. — Слишком уж много укрытий для нас. А у защитников обзора никакого.
Сигизмунд обдумывал слова брата, пока воины пробирались через заросли колючего кустарника высотой по пояс. Острые стебли растений тупились о толстый керамит, бойцы отделения втаптывали их в землю.