Потому что рыжее чудовище – разве можно его назвать иначе?! – тут же слизывало их нечеловечески длинным языком.
Внутри все замерло, как при встрече с диким зверем. Когда вроде понимаешь, что надо бежать, вот только боишься, что любое неверное движение будет стоить тебе жизни.
Нельзя было смотреть. Нельзя. Надо было отвернуться. Но оторваться от ужасающей сцены оказалось выше моих сил. Через зеркало я наблюдала, как рыжий медленно-медленно поднял окровавленное лицо. Радужка его глаз была ярко-красной, совсем как тягучие капли на шее Марины.
Поняв, что я его вижу, чудовище тихо-тихо утробно зарычало.
Это послужило спусковым крючком, я истошно крикнула и бросилась прочь. Вот только сделала всего пару шагов и попала в чьи-то крепкие руки. Меня скрутили, прижали к себе спиной, и мой рот оказался зажат холодной ладонью.
– Тихо, тихо… – я не сразу узнала, кому принадлежит этот успокаивающий шепот. – Это я. Все хорошо. Я никому не дам тебя обидеть.
Скосила глаза наверх. Герман. Как всегда собранный, серьезный, непрошибаемый.
А вот чудовище, пьющее кровь Маринки, растеряло весь свой грозный вид. Вернее, теперь это снова был просто рыжий молодой мужчина, обнимавший с трудом стоявшую на ногах девушку. Если, конечно, не смотреть в зеркало.
– Не будешь кричать? – шепнул мне Нагицкий.
Я отрицательно мотнула головой, и он убрал ладонь, однако продолжал крепко прижимать меня к себе.
– Герман Игнатьевич, – оскалился парень. – Какая неожиданность. Я думал, вы только по светским мероприятиям ходите…
– А я думал, ты только в своем склепе целыми днями сидишь, но вот так встреча… – скривился Герман. – Не самая приятная, разумеется, Алмазов.
Алмазов? Я удивленно вскинула брови. Тот самый владелец клиники?
Мимо прошли несколько человек, совершенно не обращая внимания на нас, и скрылись за дверями кабинок.
– Ну не склепа, это вы зря. Дом у нас очень хороший. Большой, светлый. Приходите в гости, будем с братьями рады видеть вас…
– Девушку отпусти, – перебил его Нагицкий. – Это одна из моих балерин.
– Оу… – парень посмотрел на Маринку так, словно она только что в его руках превратилась в змею, и тут же ее осторожно усадил на пол.
Та привалилась спиной к стене и зарылась в волосы руками, опираясь на них. Выглядело так, словно она просто очень пьяна и мало что понимает.
– Кто ж знал. Партбилет она с собой не носит… или что там у вас? Вы только это… брату не говорите, ладно? Виктор у нас нервный… а как отцом стал, так совсем…
– Убирайся отсюда, – прошипел сквозь зубы Нагицкий.
Дважды повторять не пришлось. Уже через пару секунд рыжего словно ветром сдуло.
– Вот видишь, как опасно бывает ходить одной? – назидательно произнес Герман. – Такого дерьма в жизни много, а я могу тебя защитить.
– А от самого себя тоже сможешь защитить? – пересохшими губами спросила я.
Взгляд Нагицкого стал жестче, лицо застыло каменной маской, и он наконец-то выпустил меня из рук. Первым порывом было кинуться к Марине, чтобы проверить ее состояние, но тут раздались голоса сбоку:
– Вот она где! – это были Анжела с Галей. Не заметив меня, они устремились к подруге. – Ну вообще! Мари-и-ина! Какого черта надо пить до такого состояния?!
– Кажется, мне надо домой… – проговорила Марина заплетающимся языком. – Вызови такси.
– Уже! Идем давай.
Подруги подхватили ее под руки, поднимая с пола, и только тут заметили нас с Нагицким. Галя сбилась с шага, чуть не выпустив Марину из рук.
– Герман Игнатьевич! Вот так сюрприз… – расплылась девушка в робкой улыбке. – Мне сказали, что вы первый вчера ко мне на помощь пришли, а я так и не сказала спасибо…
Марина, потерявшая одну из точек опоры, начала заваливаться набок и пьяно что-то бормотать.
– Галка, держи ее! – сердито рыкнула Анжела, а затем, натянув улыбку, тоже поздоровалась с Нагицким.
Я кинулась им помогать. Вместе мы довели Маринку до выхода, и я помогла им всем сесть в такси.
В голове роились тысяча и одна мысль, но я отмахивалась от них как от назойливых мух. Нет. Если я начну думать о том, что увидела прямо сейчас, то просто сойду с ума. Надо добраться до дома, а там уже…
– Ты с нами?
– У меня внутри сумка осталась, и Свету надо найти, – с досадой отказалась я. Оставаться в этом клубе не хотелось ни на минуту.
Дверь машины захлопнулась, а я через прокуренную летнюю веранду, от запахов которой мутило, вернулась внутрь с четким намерением забрать свои вещи, Свету и идти поскорее домой.
Свету нашла почти сразу. Она сидела за столиком, где до этого располагалась вся компания, и, поглядывая вокруг, медленно потягивала через соломинку какой-то розовый коктейль.