В этом году выходим на мировой уровень. Еще бы я не была в курсе. Последние дни на репетициях балетмейстер гонял всех в хвост и в гриву, чтобы не ударить лицом перед «дорогими гостями» и критиками. В прошлом году именно после этого фестиваля одна из наших прим получила приглашение на работу в Москву.
Нагицкий вышел из квартиры. И лишь когда за ним захлопнулась дверь, я поняла, что так и не спросила, как он вообще вошел, как сумел открыть замок.
И как, черт возьми, он вообще узнал о моей беременности?
Вздохнув, поднялась с места. Войти Герман мог, только если я сама дверь за собой не закрыла. Это было бы вполне логично. В том состоянии, в котором я вернулась сегодня домой, можно собственное имя забыть, не только замок защелкнуть. Вот только стоило дернуть ручку, как я удивленно ахнула.
Она не поддавалась. На всякий случай, проверила все замки еще раз.
Ерунда какая-то.
Ведь не может же у Нагицкого действительно быть ключей от моей квартиры? Или может?
По спине пробежал неприятный липкий холодок.
Пораженная этой мыслью, я тяжело опустилась на тумбочку в прихожей. Внутри боролись два противоположных порыва. Один из них – это собрать сейчас же вещи и рвануть куда-нибудь, где никто не найдет. Например, за Урал, к дальним родственникам по отцу.
Купить сразу несколько билетов, в разных направлениях, чтобы даже со своими связями Нагицкий не смог сразу понять, куда я отправилась…
Я просидела так, должно быть, с полчаса, если не больше, обдумывая безумный план своего побега, как вдруг в дверь снова позвонили.
Заглянув в глазок, сразу испытала облегчение и полезла открывать.
– Светка! Ты чего так долго? – вид у подруги был слегка потрепанный.
Волосы выбивались из привычного высокого хвоста, тушь слегка потекла, делая стрелки на глазах неровными.
– Так, я сразу в туалет! – выпалила она, юркнув мимо меня. – Ты прикинь, только ты мне позвонила, как у меня унитаз прорвало, я соседей чуть не затопила.
Хлопнула дверь ванной комнаты.
– Пришлось срочно сантехника вызывать, он мне все перекрыл, но чинить, сказал, только завтра с утра будет. Вот гад, да? – она повысила голос, чтобы ее было слышно. – Так что я у тебя ночую. Ты не против? Все равно завтра репетиция с обеда, утром же оперные репетируют.
Я тем временем, вернулась на кухню. На столе стояла так и не тронутая тарелка супа с ложкой.
– О, это ты мне? – зайдя вслед за мной, Светка бесцеремонно уселась за стол и принялась за еду. – Умираю с голоду. Хотя я столько набрала за последний месяц, что Владимир Витальевич сказал мне… Что?
Я не сразу поняла, о чем речь.
– Ты смотришь на меня так, словно я у тебя на глазах расстреляла кого-то. Что случилось?
Мне пришлось сделать глубокий вдох и выдох, чтобы голос был спокойным, а смысл слов гораздо более мягким, чем все то, что крутилось на языке.
– Свет. Скажи честно. Это ты Нагицкому сказала, что я забеременела?
Я внимательно посмотрела на подругу, стараясь подметить малейшую реакцию. Брови ее сдвинулись к переносице, глаза сузились, а на лице отразилось недовольство пополам с каким-то затаенным страхом. Хотя, может, я просто неправильно поняла? Ей-то чего бояться?
– Он что, узнал? – она казалась искренней. – Ты кому еще растрепать успела?!
От ее обвинительного тона я на мгновение впала в ступор.
– Вообще-то никому, кроме тебя, – скрестила руки на груди. Если она надеется таким образом отвести от себя подозрения, то зря старается.
– Ты что… ты думаешь, это я? – от возмущения Светка вскочила на ноги. В одно мгновение мне показалось, что она сейчас просто выбежит из квартиры, сказав, что раз я так думаю, то и не подруга ей больше. Но девушка вдруг снова нахмурилась и опустилась за стол, беря ложку в руки. – С чего ты вообще решила, что он знает?
–Потому что он был здесь сегодня, – сухо ответила я. – Заявил, что не позволит мне делать аборт. А потом…
Я замолчала. Не рассказывать, в самом же деле, Светке о галлюцинациях с рогами.
Должно быть из-за нервов, но есть захотелось особенно сильно. Бросила мимолетный взгляд на еще не успевшую остыть кастрюлю с супом. Может, и правда поесть? Вряд ли бы Нагицкий стал меня травить сейчас. Да и Светка вроде пока жива и здорова, а съела уже почти всю порцию.
– А потом? – пытливо поторопила подруга.
– Потом ему позвонил кто-то, он выходил говорить. И после этого почти сразу ушел.