Рогнеда закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать. Но в таком положении она еще сильнее чувствовала внутри себя мужа, ощущала, как он растягивает её почти до боли.
Их ночи всегда смешивали в себе её боль и его удовольствие.
Всю ночь князь наслаждался своей княгиней, всю ночь он мучил и вторгался в её тело. И лишь когда горизонт начал становиться светлее, Владимир заснул.
Рогнеда лежала рядом и вслушивалась в ровное дыхание мужа. Князь лежал на спине, одну руку закинув за голову, а вторую положив на бедро лежащей к нему спиной княгини.
Волнения не было. Рогнеда четко знала, что надо делать. Когда она окончательно убедилась, что Владимир заснул, утомленный охотой, пиром и её телом, женщина осторожно убрала ладонь мужчины и выскользнула из постели. Бесшумно ступая босыми ногами по холодному деревянному полу, Рогнеда подошла к вещам Владимира, которые тот так небрежно оставил их у постели. Медленно вытащила меч из ножен и несколько минут рассматривала безупречное оружие. «У князя должно быть все самое лучшее. И меч, и жена», - подумала женщина, не отрывая взгляда от клинка. «К сожалению, смерть моего князя ждет недостойная. Своим лучшим мечом от рук лучшей жены».
Рогнеда криво усмехнулась и подошла к спящему Владимиру. Она занесла тяжелый меч высоко над головой и быстро опустила его вниз, заранее чувствуя кровь ненавистного мужа на своей коже.
Но боги улыбались князю. Именно в этот момент Владимир проснулся. Открыв глаза и увидев над собой клинок, мужчина по привычке, отработанной годами практики, перекатился в сторону, тем самым спасая свою жизнь.
Княгиня неверяще уставилась на пустую кровать. В следующее мгновение, когда она подняла глаза, карающая рука Владимира сильным ударом сбила её с ног.
- На святое посягнула?! – рявкнул князь. – На свою любовь?
Не поднимаясь с пола, Рогнеда злобно засмеялась:
- На любовь?! К кому? К тебе?! Уже забыл, кто убил мою семью? Ты ничтожество, я никогда тебя не полюблю!
Лицо Владимира превратилось в холодную маску, и он сказал:
- Одевайся в свои лучшие одежды и жди меня в своей горнице, жена.
С этими словами Владимир ушел, оставив Рогнеду одну.
Женщина сделала так, как велел князь. Она знала, что нынче утром умрет так же, как сама желала убить Владимира. И меч над ней занесет сам князь…
Смерти княгиня не боялась. Она давно желала её, лишь бы не видеть больше прекрасного и вместе с тем ужасного лица её мужа, её мучителя. И слез не было. Рогнеда готова была храбро встретить свою погибель и уже представляла, как гордо посмотрит на Владимира за мгновение до…
Но было у женщины последнее желание. Рогнеда хотела в последний раз увидеть своего любимого сына, своего Изяслава.
Княгиня оказалась в комнате мальчика и долго смотрела, как тот очаровательно сопит, подложив ладони под голову. Не сдержавшись, Рогнеда мягко прикоснулась к курчавым волосам мальчишки. Теперь слезы, которые, казалось, давно закончились, полились нескончаемым ручьем. Тоска матери была ни с чем несравнима.
Изяслав проснулся оттого, что нежные губы его матери покрывали каждую черточку его лица поцелуями, смешанными с солеными слезами. С трудом разлепив глаза, мальчик сонно зевнул и недоуменно спросил:
- Мама? Что случилось?
- Я люблю тебя, сын мой, - шепнула Рогнеда, охватив голову Изяслава своими теплыми руками. Она посмотрела в удивленные глаза мальчика и продолжила: - Не смотря ни на что, я люблю тебя. И продолжу любить даже после смерти.
- Мама, почему ты так говоришь? – испуганно произнес Изяслав, бегая глазами по горестному лицу женщины.
- Сегодня я умру, - грустно улыбнулась Рогнеда. – Он убьет меня за мои ошибки.
Изяслав открыл было рот, чтобы спросить, о ком она говорит, как в горницу сына ворвался его отец. Остановив взгляд на Рогнеде, Владимир нахмурился и грозно произнес:
- Тебе не следовало уходить.
Князь сделал шаг вперед, Рогнеда мелко задрожала. Изяслав увидел в руке отца блеснувший клинок меча и все понял. Он схватил меч, сделанный кузнецом специально под его маленькую руку, и встал перед матерью.
- Коль можешь, убей, жестокий, мать при сыне!
Владимир растерялся. По лицу его пробежала тень сомнения. Он внимательно посмотрел на свою жену, на маленького, но вполне грозного сына, и опустил меч.
- Добрыня проводит вас в мою горницу. Там и сидите, - велел князь.
Как потом узнала Рогнеда, Владимир созвал бояр. Всю оставшуюся ночь они совещались, и князь вернулся только когда Ярило уже поднялся над верхушками деревьев. Посмотрев на Изяслава, который все еще сжимал в руке меч, князь вздохнул:
- Ты прав, сын мой, это бесчеловечно. Я не посмею отнять у тебя мать. И я отдаю вам земли Рогволода, вы тотчас отправляетесь туда.
Рогнеда смотрела на мужа и не верила своему счастью. Отныне она спокойна за жизнь своего сына и за свою! Что-то внутри неё перевернулось с этим решением Владимира, и княгиня поняла, что не может испытывать более к князю ненависти. Отвращение, да. Но не ненависть.
- Я клянусь, сын мой, что не стану убивать твою мать, - склонил голову Владимир. – Но прошу тебя оставить нас вдвоем сейчас.
Удовлетворенный Изяслав послушался отца. Когда он ушел, Рогнеда опустила глаза и не смела их поднять. Владимир шагнул ближе и заметил:
- Это не значит, что я отпускаю тебя, Рогнеда. Ты все еще остаешься моей женой, и обязана выполнять волю мужа. И сейчас я желаю тебя.
Рогнеда бесстрашно подняла глаза и, не отрывая от князя проникновенного взгляда, обнажилась. Владимир впервые неспешно оглядел её фигуру и довольно улыбнулся.
Это был их первый раз, когда Рогнеда получила свою долю удовольствия.
А через девять месяцев, когда она уже прибыла на полоцкую землю, в город в верховьях реки Свислочь, названным чуть позднее Изяславлем, у неё родился сын. Княгиня нарекла его Ярославом.
***
В Изяславль известие о том, что князь перешел в новую веру, пришло вместе с самим князем. Рогнеда встречала Владимира у ворот со всеми, поэтому заметила среди его окружения одно необычное явление.
Она была красива. Женщина с дивными глазами и необычной для земли Русской одеждой. В этой незнакомке было что-то такое, что сразу говорило о том, что она особенная. И обращались с ней по-особенному.
А звали эту красавицу Анной, византийской царевной и… единственной женой великого князя киевского Владимира.
Об этом Рогнеда узнала при разговоре наедине с самим князем. Они медленно брели по лесу, и никого не было рядом, никто не мог подсмотреть или подслушать.
- Значит, Анна, - это не звучало как вопрос.
- Мне нужен был союз с Византией, - пояснял Владимир, но в душе понимал, что оправдывался. – К тому же, Руси нужно было выбрать единую религию, которая стала бы официальной. И я выбрал православие.