Елена Николаевна начала издалека. Спросила, понравился ли Карпову доклад, и, не дождавшись ответа, заговорила о Вячеславе Кирилловиче, который, хоть и окончил Тимирязевскую академию, от нанотехнологий далек, и вся ее переписка с «Роснано» упирается в то, что у института нет ни одной, хотя бы самой завиральной идеи, что могла бы заинтересовать корпорацию и обернуться для института каким-нибудь финансовым ручейком. Поэтому со следующего месяца должность Вячеслава Кирилловича станет называться более обтекаемо — «зам по инновациям», а она, директор, поедет в Москву и будет искать источник больших денег уже в других местах — инновации сейчас в моде, а талант уговаривать у Елены Николаевны есть.
— Талант уговаривать есть, — повторила она, — а таланта генерировать идеи — увы. И вы понимаете, как я обрадовалась, когда узнала, что у нас в поселке появился загадочный изобретатель, который сам, даже ничего у меня не попросив, устроил лабораторию и занимается своими гениальными исследованиями.
Карпова никогда не называли гением, даже Марина не называла, и, наверное, он должен был смутиться от таких слов, но почему-то не смутился — понятно, что общительный Геннадий за эти дни успел рассказать всем о том, что Карпов в своем сарае ставит какие-то опыты над крысами, но о характере этих опытов Геннадий знать не мог, поэтому не знает о них и Елена Николаевна, а раз не знает, то зачем тогда хвалит? Карпов поднял свой бокал, приготовившись чокаться, и сказал, что ему очень льстит похвала от такого заслуженного человека, каким он, бесспорно, считает Елену Николаевну, но он не понимает, к чему она все-таки клонит. Чокнулись. Директорша пила шампанское зажмурившись, как водку. Улыбнулась:
— Я действительно не знаю, что вы там делаете с этими крысами. Да делайте что хотите, хоть клонируйте. У меня для вас есть ставка научного сотрудника и предложение - я буду вашим...
— Цензором? - вспомнил Карпов случай из жизни Пушкина, хотя уже понимал, к чему клонит директорша.
— Нет, не цензором, — улыбнулась Елена Николаевна еще раз. — Соавтором.
План ее был прост. Ехать в Москву надо с чем-то. Этого «чего-то» у нее нет, а у Карпова — есть. Ее не интересует, зачем Карпов этим «чем-то» занимается, но институту будет полезна любая красиво сформулированная — пусть даже и нереализуемая, — идея, подкрепленная хоть какими-нибудь лабораторными опытами. Если совсем честно, никакой научной работы институт много лет уже не ведет, зарабатывая сдачей своих помещений и земель в аренду — деньги надежные, но не так чтоб очень большие. А большие деньги — они валяются под ногами, и прямо сейчас важные люди в Москве решают, какие научные учреждения будут включены в федеральную целевую программу «Сытая Россия», направленную на внедрение инновационных технологий в сельском хозяйстве. Сельскохозяйственных НИИ в стране много, и обидно будет, если какие-нибудь бездельники из Белгорода или Краснодара получат бюджетные миллионы — ведь понятно же, что если кто-то и заслуживает денег, то это тот институт, которому покойный дедушка Карпова отдал годы своего самоотверженного труда. Карпов не понял, при чем тут его дед, но на всякий случай кивнул.
— Я рада, что вы согласны, — горячо зашептала Елена Николаевна. Она уже все придумала — завтра утром Карпов приносит ей описание своих работ, она ставит на него печать института и летит в Москву за деньгами. Конечно, почти половину придется отдать чиновнику в министерстве, отвечающему за распределение средств в рамках ФЦП, но пусть Карпов не волнуется — денег будет много, хватит на всех, и ему тоже хватит.
Карпов понимал примерно половину из того, что говорит директорша. Что он точно понял — речь идет о какой-то коррупционной схеме, и его, в общем, не смущало, что с его помощью Елена Николаевна хочет ограбить государство, к которому никаких теплых чувств он не питал и даже не возражал, если деньги этого государства достанутся этой женщине — все равно их кто-нибудь да украдет. Но вот предложение о соавторстве его почему-то сильно обидело. В успехе своего изобретения он не сомневался и, будучи тщеславным человеком, уже давно видел себя — ну, не Нобелевским, конечно, лауреатом (в конце концов, он даже не ученый, а так — просто изобретатель- любитель), но, по крайней мере, героем первых полос всех мировых газет. И, представив рядом с собой на первых полосах вот эту женщину, он почему-то разозлился. Хотел вежливо сказать, что обязательно подумает над ее заманчивым предложением, но вместо этого пробурчал, пожалуй, более грубо, чем следовало бы: «Нет, меня не интересует ваше предложение», — развернулся и пошел прочь.