Выскочив на балкон, Меркурьев обомлел: на юго-востоке полыхало так, что ночное небо светилось. Зарево пожарища завораживало, притягивало взор и… и тут Алексея пронзила мысль – это ж вроде как…
– Наш институт горит, – в подтверждение его догадки промолвил лаборант. – Доигрались товарищи ученые…
– Ну ни хрена себе! – только и смог вымолвить Алексей, а уже в следующий миг принял решение – хватка журналиста давала о себе знать.
– Собираемся и на всех парах туда, – заявил он товарищу и кинулся в спальню за одеждой.
Когда спустя минуту они выбежали на лестничную площадку, то нос к носу столкнулись с бравым майором-эмчеэсовцем. Вид у него был слегка помятый, видно, с вечера приложился к бутылке человек, а посередь ночи подняли с постели…
– Леха, а ты-то куда в такую рань? – сиплым со сна голосом поинтересовался Ракитин.
– Да туда же, куда и ты. – Алексей представил своего товарища: – Знакомься, это Игорь Рябинин, ученый-биолог, как раз с биологического института, который сейчас пылает… Ты ведь туда, сосед, намылился, разве нет?..
Тот утвердительно кивнул в ответ.
– На тачке?
Николай опять кивнул:
– Сейчас служебная заедет за мной.
Подъехал лифт, и они продолжили разговор, спускаясь вниз.
Алексей решил не терять попусту время и сразу перешел в наступление:
– Слышь, Коль, вот какое дело – нам обязательно туда надо, и по-быстрому. Возьми нас с собой? Игорь-то, может, что-то подскажет, он ведь там все ходы-выходы знает и вообще… А я тоже на днях там все облазил, да и пишу вот об этом институте… точнее, писал.
Майор потер слегка опухшее лицо, помассировал веки, затем тряхнул бритой головой:
– Лады, давайте со мной.
Возле крыльца Ракитина уже поджидал уазик. Все мигом загрузились в него, машина рванула с места и понеслась по пустынным ночным улицам. С проспекта въехали на территорию Старого города и сразу взяли влево.
Когда вырулили на шоссейку – ту самую, что недавно снилась ему, Алексей понял, что дело обстоит еще хуже, чем выглядело с балкона. Впереди полыхало так, что ночи как не бывало, – казалось, что и лес горит. Им навстречу с ревом пронеслись несколько пожарных машин – вероятно, набирать воду.
Чем ближе подъезжали, тем страшнее представлялась картина разбушевавшейся огненной стихии. Вокруг зоны пожара все было оцеплено милицией, а на краю поля, отделявшего территорию института от первых жилых домов, сгрудилась техника – виднелись красные бока мощных пожарных машин, автомобили МЧС, милицейские «луноходы» и «газели» «скорой помощи»… Пока разворачивались, Алексей насчитал с десяток пожарных КамАЗов и «Уралов», из пузатого чрева которых на огонь обрушивались тонны воды.
Когда-то, еще в начале своей журналистской карьеры, Меркурьеву довелось готовить материал о работе местных укротителей огня, благодаря чему он стал сносно разбираться в технических характеристиках и назначении пожарной техники. Сейчас он цепким взглядом знатока подметил, что в тушении используются в основном автоцистерны с большой емкостью – то есть вместимостью примерно восемь-десять кубометров каждая. Использовали именно воду, никаких тебе воздушно-механических пен. Оно и понятно – пены обычно применяют при тушении нефти и бензина. Тут другое дело… Хотя, может, они кое-что недоучли. Здесь должно быть много всякой химии.
Водитель подрулил к нескольким милицейским и эмчеэсовским «газелям», возле которых толпилось начальство – этих сразу можно было отличить от рядовых сотрудников и бойцов. Пузатые, надутые, важные… что-то кричат, оживлено жестикулируют. Толку сейчас от их приказов никакого – командовать мы все могем, а вот что-то делать реально… Алексей органически не переваривал этот тип людей – разномастных бугров и бугорков, ну разве что своего шефа уважал, но тот был исключением из правил – всем бы такого босса, как его главвред, хех!..
Они выскочили из машины. Николай сразу устремился к начальству, журналист с биологом скромно держались позади него.
Уже на подходе к группе людей в форме и камуфляже Алексей притормозил соседа:
– Слушай, Николай, не стоит говорить начальству, кто я на самом деле… – И, заметив, что тот нахмурился, поспешил добавить: – Никто не просит тебя врать. Просто скажи, что я с Игорем, а он – сотрудник института.
Майор пару секунд поглядел на него, затем молча кивнул и шагнул к своим. Козырнул высокому мужику с генеральскими погонами – начальнику областного управления ЧС и ГО, поздоровался с остальными.
Заметив спутников Ракитина, генерал тут же рявкнул:
– Почему посторонние на объекте?!
Майор заступился:
– Сергей Петрович, это сотрудники института, они могут нам помочь – подсказать, что там было, кто там был…
– А! Тогда добре. Давай их сюда, а то, пока институтские командиры приедут, тут все уже закончится.
– Руководство института вызвали уже? – поинтересовался Ракитин.
– Вызвали… – недовольно пробурчал генерал, – дрыхнут себе, а тут институты взрываются!.. Ну так что, хлопец, – обратился он к подошедшему Игорю, – кто там мог этой ночью кемарить?
– Помимо охранников, еще целая группа ученых, – скороговоркой выпалил взволнованный биолог, – они работали в подземной лаборатории, фактически жили здесь, ночевали в здании. Обычно семь человек…
– Та-а-а-к… – протянул тот, – значит, с охранниками одиннадцать душ… – И мрачно добавил: – Мертвых душ.
– Думаете, никто не уцелел? – на всякий случай поинтересовался Ракитин.
– Коля, ты и сам должен понимать, кто ж уцелеет при таком раскладе? От здания остались одни развалины. Пожар-то по пятому номеру проходит – там пламя такое бушевало, что наверняка все металлическое расплавилось… Пожалуй, категория D. Вряд ли кого найдем в живых под обломками. Скорее, даже от тел одни уголешки остались.
Слушая разговор спецов, Алексей чуть не присвистнул: пятый номер вызова – это самый сложный пожар, на его тушение бросаются все имеющиеся силы, пятнадцать и более пожарных отделений. А каждое отделение – это группа пожарников количеством пять—десять человек на одной автоцистерне. Категория D означала, что горению подверглись даже металлы.
Майор поплевал на ладонь, поднял вверх, огляделся и изрек:
– Слава богу, ветра нет, а то бы…
– Во-во, – оживился насупившийся было генерал, – верно подметил. Поднимись сейчас ветер, и все – кранты лесу, да и микрорайону тоже. Так вот целые поселения и сгорают. А вспомни, сколько прошлым летом лесов погорело!..
– Н-да, – задумчиво промычал Ракитин.
– Ну, профессор, – обратился эмчеэсовский начальник к Игорю, – что там могло взорваться? У вас там что – боеприпасы хранились?..
– Ничего такого, – помотал головой биолог и опасливо покосился в сторону все еще бушующего пламени.
– А что ж тогда разнесло все по кирпичику? Есть соображения?..
– Н-ну… – замялся Игорь, – они ведь химики – ученые из этой группы. Может, что-то там экспериментировали со взрывчатыми смесями. Не знаю…
– Химики хреновы! – в сердцах выругался старший от эмвэдэшников, судя по погонам – полковник. – Вот и нахимичили…
– А ты что скажешь, хлопец? – генерал-эмчеэсовец глянул на Меркурьева.
– Я слышал, там работали над каким-то секретным проектом… – осторожно вымолвил Алексей. – Кажется, он связан с заказом военных. Но точно я не знаю, конечно, – не мой уровень.
Генерал нахмурился:
– Секретный, говоришь… Ну так сейчас подойдет ваше руководство – вот и выясним, что там такое секретное было… Было да взорвалось – все ваши секреты гребаные разлетелись по округе. Горят вон алым пламенем…
Неподалеку взвизгнули тормоза, из иномарки выпрыгнул лысый мужичок в ветровке и засеменил к ним. Игорь узнал во вновь прибывшем зама директора института по научной части. Как его там… ах да – Семен Ильич. Надо же – ботаник ботаником, а тачка-то приличная, новенький «лексус». Видать, недурно платят оборонщики институтским шефам.
– Так-так, – грозно воззрился на профессора осанистый Сергей Петрович, – эт-то кто у нас?