Эксперименты с феромонами оказались делом непростым, но осуществимым. Первый из десяти феромонов представлял собой простенький стимулятор стадного чувства, он заставлял рабочих собираться в большие толпы. Вещество переходило с щупальца на щупальце, твари сбивались в группы и ждали дальнейших указаний, а не дождавшись, расходились по своим делам. Для эффективного воздействия приходилось феромоны смешивать или выдавать их комбинациями, наподобие компьютерных команд. Например, феромон номер один, стадный, в сочетании с третьим, командой к переселению, вынуждал рабочих переносить все живое и неживое из одного зала в другой. Наиболее полезным в технологическом смысле выглядел девятый, строительный феромон. Почуяв его, строители собирали тоннельщиков и черпальщиков и заставляли их трудиться. Прочие вещества имели раздражающий эффект. Десятый феромон вызывал стремление к чистоте, и мохнатые щупальца рабочих срывали с Эфриэла последние лохмотья. Восьмой феромон отправил испытуемых собирать материал на поверхности планетоида, и люди, пытавшиеся, как подобает истинным ученым, контролировать ход эксперимента, едва не погибли — живой поток донес их аж до воздушного шлюза.
Касты воинов они больше не боялись. Выяснилось, что небольшая доза шестого феромона заставляет бойца сломя голову бежать на защиту яиц; это же вещество побуждало рабочих ухаживать за яйцами. Мёрни и Эфриэл воспользовались этим открытием и обзавелись собственным залом; его вырыли простимулированные химией тоннельщики, а потом шлюзовой страж взял на себя охрану подступа к помещению. Чтобы освежать воздух в жилище, люди разбили садики и выращивали в них грибы, которые особенно пришлись им по вкусу. Специально одурманенный симбиот пропускал грибы через себя, превращая их в питательную кашицу. От избытка пищи и недостатка физической активности он распух и свисал со стены чудовищной виноградной кистью.
От всех этих трудов Эфриэл изрядно притомился. Последнее время его мучила бессонница. Его биоритмы были отрегулированы хуже, чем у Мёрни, и он был подвержен депрессии и раздражительности; на борьбу с ними уходило немало сил.
— Когда-нибудь инвесторы вернутся. Может быть, уже не за горами этот день…
— Инвесторы, — равнодушно повторила за ним Мёрни и добавила что-то на языке ногохвостов.
Эфриэл усердно практиковался в языках, но до Мёрни ему было далеко. Скрежещущую речь ногохвостов он изучил лишь по верхам. В лингвистике капитан-доктор был не новичок, но в этот раз системный подход к изучению предмета не помогал, а даже мешал: язык ногохвостов настолько выродился, что превратился в куцый «пиджин». Никакой логики в нем не прослеживалось, никаким правилам он не подчинялся. Однако давать ногохвостам простые распоряжения Эфриэл худо-бедно научился. Имея некоторую власть над воинами, он мог, в случае чего, натравить их на ногохвостов, поэтому они его побаивались. Два юных ногохвоста, прирученные Мёрни, успели вырасти и разжиреть и теперь вовсю тиранили старших сородичей. Заниматься всерьез изучением этого вида, или других симбиотов, Эфриэлу было недосуг. Хватало других, более перспективных тем.
— Если они вернутся слишком скоро, я не успею закончить опыт, — сказала Мёрни по-английски.
Эфриэл снял инфракрасные очки, связал их ремешки в надежный узел на шее.
— Галина, всему есть предел, — зевнул он. — Информации мы собрали гору, записывать некуда, а память у нас небездонная. Все, теперь остается только спокойно ждать, когда за нами прилетят. Надеюсь, инвесторы не попадают в обморок, как меня увидят. Жалко одежду, в целое состояние обошлась.
— С тех пор как новый рой улетел, тут такая скука… Если бы не появилось свежее поколение в зале летунов, я б, наверное, от безделья померла. — Она откинула ладонями сальные пряди с лица. — Спать собрался?
— Если получится.
— А хочешь, сходим посмотрим на них? Это очень важное поколение, я тебе уже говорила. Может быть, даже новая каста. Глаза, как у летунов, только эти не летают, а за стены цепляются.
— Может, они и к рою уже не принадлежат? — устало пошутил Эфриэл. — Может, это паразиты, под летунов замаскированные? Хочешь — иди смотри. Я тебя здесь подожду.
Он слышал, как она уходила. Даже без очков тьма не казалась кромешной — из соседнего помещения просачивался слабенький свет. На стене бурчал, скворчал и пошевеливался набитый едой симбиот. Эфриэл уснул.