Он никуда не пошел. Так и просидел в коричневой комнате, пока не услышал, как из симбиота-затычки в тоннеле шумно выходит воздух. За Эфриэлсм явились трое воинов. Злобой от них не пахло. Они двигались медленно, осторожно. Сопротивляться он не решился. Один аккуратно взял его в могучие челюсти и понес.
Его доставили в зал летунов и потащили дальше, в охраняемый тоннель. За ним оказался свежевыкопанный огромный зал, набитый почти под завязку белой с черными крапинами плотью. В середке этой мягкой пятнистой массы находились рот и пара блестящих глаз на стебельках. Бровь была одна на два ока: щетка толстых, как шланги, корчащихся щупальцев, каждое с розовым утолщением на конце, похожим на фишку электрического кабеля.
Одно такое щупальце соединялось с черепом Мёрни. Безжизненная, как кукла, она висела в воздухе. Глаза были открыты, но слепы.
Другое щупальце соприкасалось с черепной коробкой рабочего-мутанта. Сморщенный, уродливый, он, судя по бледному окрасу, только что вылупился из куколки; его пасть казалась карикатурой на человеческий рот. В пасти находилось утолщение — что-то вроде языка, — и белые гребни, напоминающие человеческие зубы. Глаза отсутствовали.
— Капитан-доктор Эфриэл, — заговорил он голосом Мёрни.
— Галина…
— Это не мое имя. Можете меня называть Роем.
Эфриэла стошнило. Оказывается, то, перед чем он стоит, вся эта масса — не что иное, как огромная голова. Целый зал мозгов!
Эти мозги вежливо ждали, когда Эфриэл придет в себя.
— Снова меня разбудили, — сонно проговорил Рой. — Рад, что не по серьезной причине. Угроза рядовая, можно сказать, рутинная. — Рой деликатно помолчал. Тело Мёрни качнулось в воздухе. Эфриэл заметил, что она дышит. Но слишком ровно, не по-человечески ровно. Раскрылись и снова закрылись ее глаза. — Опять молодая раса.
— Кто вы?
— Рой. То есть одна из его каст. Я — орудие, приспособление. Моя специальность — разведка. Не часто во мне возникает нужда. Но когда это случается, мне приятно.
— И что, вы все это время были здесь? А почему не дали о себе знать, когда мы прилетели? Тогда бы мы вступили в контакт по всем правилам. Мы вам зла не желаем.
Из мокрого рта исторгся смех:
— Я, как и вы, люблю шутки. Вы, капитан-доктор, сами себе вырыли яму. Хотели, чтобы рой работал на вас и вам подобных! Собирались нас размножать, изучать, использовать! Отличный план! Но мы срывали такие происки еще до того, как началась эволюция вашей расы.
У перепуганного Эфриэла лихорадочно заработал ум:
— Вы — разумное существо. Вы должны понимать, что обращаться с нами плохо не нужно. Мы — живые существа. Мы способны принести вам пользу. Давайте разговаривать.
— Да, — согласился Рой. — Вы можете пригодиться. Из воспоминаний вашей спутницы я узнал, что в галактике снова распространился разум. Это не очень хорошая новость. С разумом у нас вечно какие-нибудь проблемы.
— То есть?
— Вы, люди, раса молодая, а молодые всегда делают ставку на сообразительность. Но вы еще не знаете, что вовсе не разум помогает выживать.
Эфриэл стер с лица пот.
— Но пока у нас дела идут неплохо, — задумчиво проговорил он. — Мы даже к вам прилетели. С миром. Не вы к нам, а наоборот…
— Так ведь я о том и толкую, — мягко перебил Рой. — Стремление расширяться, захватывать и осваивать когда-нибудь приведет к вашему исчезновению. Наивно верить, что вашему любопытству не суждено быть рано или поздно утоленным. Старая песня… Знали бы вы, какое великое множество рас уже совершило эту ошибку. Еще тысяча лет, ну, может, чуть побольше, и след человечества простынет.
— Так ты что, задумал нас уничтожить? Предупреждаю, это задачка непростая…
— Опять не желаете зрить в корень! А ведь знание — великая сила. И вы небось возомнили, что такую силу способно вместить в себя хрупкое человеческое тельце с примитивными ножками, с нелепыми ручонками и мозгами почти без извилин? Да помилуйте! Ваша раса уже разваливается на куски под спудом ею же накопленного опыта. Уже выходит из употребления изначальная форма человека. Ваши гены, капитан-доктор, претерпели изменения, и вы — не что иное, как плод примитивного эксперимента. Через сто лет вы сделаетесь реликтом, через тысячу даже воспоминаний о вас не останется. Человеческая раса пройдет тот же путь, что и тысячи других, и никуда ей от этого не деться.