— Пробелы?
— Да, — она осторожно подходит ближе, а затем садится на вторую половину дивана на расстоянии вытянутой руки от меня. Деми подбирает ноги под себя, а потом скрещивает.
Трудно не прикоснуться к ней, когда она так близко. Мои пальцы дергаются, когда я думаю об изгибе ее верхней губы или о том, как пропускаю пальцы через ее шелковистые волосы.
— Я хочу знать, что ты делал последние семь лет. Где жил. Где работал. Какой была твоя жизнь, — говорит она. — Возможно, это смешно и глупо, но я чувствую, что это могло бы помочь мне понять тебя лучше.
Я смеюсь и прислоняюсь спиной к подушке дивана, отказываясь отпускать Деми из виду. Я никогда бы не смог устать от этого — от нее, сидящей в моей квартире рядом со мной.
— Единственное, что тебе нужно знать о моей жизни за последние семь лет, — говорю я, — это то, что это было ужасно. Это было ужасно. И ничто не имело значения, потому что у меня не было тебя.
Я слышу, как она вздыхает и задерживает дыхание, не отводя взгляда от моих глаз. Не думая, я беру Деми за руку и сажаю ее к себе на колени. Будь я проклят, если не воспользуюсь текущим положением.
Убрав волосы с ее красивого лица, я опускаю руки на ее бедра.
— Что ты делаешь, Ройал? — шепчет она едва слышно.
— А по-твоему, что я делаю?
Она убирает волосы с лица, заправляя их за ухо.
— Играешь с огнем.
— Не притворяйся, что ты невиновна во всем этом.
Обхватив ладонями ее лицо, я притягиваю ее к своим губам и краду поцелуй. И еще один. Деми выдыхает и скользит руками по моим плечам. Ее тело плавится напротив моего, она трется бедрами о мои штаны достаточно, чтобы заставить мой член пульсировать.
Я должен следить за временем, но к черту его.
Руками скольжу под ее рубашку, продвигаясь по обнаженной коже вверх, пока не достигаю чашечек бюстгальтера. Беру в руки ее идеальную грудь и закусываю ее нижнюю губу между своими зубами. Деми стонет, когда я оттягиваю ее дерзкие соски своими пальцами.
Стягиваю рубашку над ее головой, затем снимаю с нее бюстгальтер, пока она не остается голой. Деми поднимается на колени, пока ее розовые бутоны не оказываются рядом с моим ртом. Она теребит пальцами мои волосы, в то время как мой язык ласкает ее возбужденные соски. Мой член ноет, пульсирует и увеличивается в размере.
Пальцами Деми зарывается в мои волосы, захватывает их, оттягивает и выпускает. Опустив бедра, она прижимается своими губами к моим, и наши языки сплетаются друг с другом.
Я не хочу возвращаться на работу.
Хочу остаться здесь, с Деми, наверстывая упущенное время.
Но мне нужна работа.
Черт.
— У нас мало времени, — я ненавижу, ненавижу, что должен прекратить это.
Деми прекращает двигать бедрами, и ее полуоткрытые, горящие страстью глаза округляются.
— Сколько времени у нас есть? — спрашивает она.
Я проверяю свои часы.
— Ты можешь по-быстрому? — она соскальзывает с моих ног и опускается на колени, ладонями скользит вверх по моим бедрам и устремляется к ширинке. Спустя несколько секунд она уже облизывает языком кончик моего члена и массирует его руками.
Я окутан теплом и влажностью, мои пальцы в ее волосах, и ее язык облизывает каждый сантиметр моего члена.
— Боже, Деми... — спустя минуту я начинаю стонать, желая бороться с этим, но знаю, что не могу. Она сосет меня сильнее, трет быстрее, подталкивая к самому краю. Когда я кончаю, она глотает все и, легко улыбаясь, поднимается на ноги.
Я хочу, поцеловать ее, но…
— Мы должны идти? — она накидывает сумку на плечо, будто ничего только что не произошло.
— Да, дай мне секунду, — я вытираюсь в ванной комнате и когда я выхожу, то нахожу Деми прислонившейся к кухонной стойке. Мое сердце останавливается.
Письмо.
Письмо от Комиссии по условно-досрочному освобождению.
Я оставил его на стойке прошлой ночью.
— Готов? — она поворачивается с теплой улыбкой на лице, и я выпускаю сдерживаемое дыхание.
Она не видела его.
Слава Богу.
Когда мы сидим в машине несколько минут спустя, Деми крутит радио. Если бы это был кто-то другой, то я бы ему что-то сказал, но мне это нравится. Ощущается как в старые времена. Когда я выезжаю на шоссе обратно в Саут-Форк, Деми останавливает свой выбор на ужасной поп-станции.
— Что ты делаешь сегодня вечером? — спрашиваю я, когда мы останавливаемся на стоянке у «Автомастерской Паттерсона». Я, несомненно, опоздал, но она того чертовски стоит.
Деми поворачивается в мою сторону, проводит ладонями по своим бедрам и начинает рвано дышать через свои совершенные губы.
— Брукс очнулся сегодня утром.
От ее слов я начинаю задыхаться, и провожу минимум минуту, пытаясь восстановить дыхание.
— Деми, — я кашляю. — Что? Он очнулся? Почему ты пришла сюда? Зачем ты...
— Я не знаю, Ройал, — она прячет свое красивое лицо в ладонях. — Я не знаю.
Посмотрев в сторону автомастерской, я замечаю, что Пандора наблюдает за нами со своего места за стойкой. Она больше стреляет взглядом, чем смотрит, на самом деле. Как только я окажусь внутри, то сделаю то, что должен был сделать давно. Пандора должна понимать, что она никогда не была моей. А я никогда не был ее.
Я всегда был Деми.
Я тянусь к ее левой руке и отодвигаю подальше от ее лица. Деми поворачивается ко мне, но не плачет. Ее лицо перекошено, глаза страдальческие и затуманенные. Я представляю, какая война ведется внутри нее, и она, определенно, не готова к бою.
— Не расстраивайся из-за произошедшего сегодня, хорошо? — я заставляю свой голос звучать тихо, передвигаясь к ней как можно ближе, настолько, насколько позволяет машина. — Ты проходишь через такие испытания. К черту всех, кто тебя судит.
Она смотрит на надпись «Додж» на моем бардачке и моргает.
— Я рад, что ты пришла, — добавляю я. Да. Действительно рад. — Мне нужно вернуться на работу, но я заеду сегодня вечером по дороге домой с работы. Мы можем побольше поговорить.
Я подстроил свой график с часами посещения в больнице, поэтому не пропущу Деми, когда она вернется домой.
— Нет, — говорит она. — Не думаю, что это хорошая идея.
Прежде чем я успеваю возразить, она выходит из машины, осторожно закрывает дверь и уходит к своей «Субару». Деми чувствует себя виноватой. Это в стиле Роузвудов. Но она не должна этого делать. Брукс Эбботт — гребаный сукин сын, с каким мне когда-либо приходилось сталкиваться, и это при том, что некоторое время я провел за решеткой. Он затмил их всех. Он эгоистичный и самовлюбленный. Он в первую очередь не заслуживает Деми, и я чертовски уверен, что сделаю все, чтобы он не получил ее после всего, что сделал.
Глава 24
Ройал
— Ты опоздал, Ройал, — Пандора скрещивает руки на груди, когда я возвращаюсь с обеда.
— Впервые за все время.
— Тебе повезло, что я не скажу папе.
— Я останусь допоздна сегодня, чтобы компенсировать это, — я засовываю пальцы в петли на поясе джинсов. — На прошлой неделе я отработал десять часов сверхурочно. Сильно сомневаюсь, что у нас возникнут проблемы из-за того, что я воспользовался дополнительными пятнадцатью минутами к обеду.
Она дуется, и я знаю этот взгляд. Она пытается начать выяснение отношений, потому что видела, как я сбежал с Деми.
— Кто эта богатая сучка, которая пришла сюда в поисках тебя? Новая подружка? — Пандора склоняется над прилавком, ее сиськи выпадают из расстегнутой майки. Я не смотрю на них и уверен, что это бесит ее.
— Не новая, — отвечаю я.
— Старая подруга? — Пандора фыркает.
— Да.
Я проверяю часы на компьютере рядом с ней и поворачиваюсь, чтобы уйти, когда ногтями она впивается в мое предплечье.
Кряхтя, я поворачиваюсь к ней лицом.
— Она знает? — спрашивает Пандора, выгибая тонкие брови дугой. — Она знает, кто ты?
Паника пронзает меня настолько быстро, что это причиняет боль. Деми не должна узнать все от кого-то, вроде Пандоры; это не входило в мои планы. В первую очередь они никогда не должны были пересекаться. Я совсем не рассчитывал, что Деми появится в Саут-Форке.