— Потому что трахаю тебя на кровати, которую ты когда-то делила с Бруксом, и это ощущается правильным, ты не находишь? — его голос звучит хрипло, взгляд напряжен.
Я киваю, грудь поднимается и опускается, кожа липкая от пота.
— Это должны были быть мы, Деми, — говорит он. — Эта кровать должна была быть нашей. Ты должна была жить в доме, который я купил для тебя, с кольцом, которое я надел на твой палец. Это должна была быть наша жизнь.
Я уже тысячу раз об этом думала. Может, больше.
— В любом случае, — говорит он, целуя меня в изгиб шеи. — Вернемся к этому удивительному сексу, которым мы собираемся заняться...
Я кусаю губу и шире раздвигаю ноги, мое сердце бьется где-то в районе ушей. Ройал умеет сделать хреновые ситуации в миллион раз лучше. Прямо сейчас я должна упаковывать вещи, думая о выселении и ситуации с работой. Я фактически бездомная.
Всего за две недели жизнь, которую я знала, полностью испарилась.
Я в раздавленном состоянии должна лежать где-то на полу.
Но этот человек с пристальным синим взглядом и улыбкой с ямочками на щеках, который смотрит на меня с такой любовью в глазах, — это все, о чем я могу думать.
От трется бедрами об меня. Один толчок, и он будет внутри. И я хочу, чтобы это случилось как можно быстрее.
Держа в руках его покрытое щетиной лицо, я глубоко вздыхаю и облизываю губы.
— Я на таблетках, — говорю я.
— И я чист.
Мое сердце так сильно бьется, что мне почти больно, и я киваю. И одним скользящим толчком Ройал проникает глубоко внутрь меня.
Он движется размеренно, растягивая меня, пока я не привыкаю к нему. Мы подходим идеально, и это естественно. Раньше я ни с кем не занималась сексом без защиты. Даже в старших классах мы всегда пользовались презервативами, потому что я была слишком напугана, чтобы просить нашего семейного врача прописать мне противозачаточные таблетки.
Я даже с Бруксом не была так беспечна. Мы всегда предохранялись, потому что он был непреклонен в нежелании стать отцом.
По-видимому, исключение он сделал шлюшке по имени Афтон Мэйфилд.
Каждую частичку меня покалывает, тело дрожит, когда оргазм начинает зарождаться между моих бедер. Это похоже на маленькие землетрясения, и каждое из них усиливается.
Простыня переплетается вокруг наших тел, словно посылая к черту Брукса и его образ жизни. Не дай Бог, чтобы наша кровать когда-либо выглядела в таком беспорядке. И не дай Бог, чтобы он нашел время довести ее до такого. Он ненавидел одеяла, но все же настаивал на них, потому что они выглядели лучше, чем покрывала.
Ройал напрягается, стальные мышцы выпирают, когда он движется надо мной, и его толчки становятся все тяжелее и жестче. Он наклоняет голову ниже, и я приветствую его губы открытым ртом.
Я никогда не уставала от его поцелуев, его языка, его губ. Его вкуса.
Его тело обладает моим с каждым толчком, и наше дыхание и вздохи смешиваются в темном ночном воздухе комнаты, которую я когда-то делила с человеком, с которым мне никогда не нужно было быть.
И снова, окольным способом, Ройал спас мне жизнь, вмешавшись в нужный момент.
— Я люблю тебя, Деми, — тяжело дыша, шепчет он мне в ухо.
Его слова посылают покалывания по моей коже.
Ответные слова кружатся на кончике моего языка. Чувства никогда не исчезали, как бы я ни пыталась от них избавиться, независимо от того, сколько раз я говорила себе, что ненавижу этого человека.
— Я так тебя люблю, — шепчет он, уткнувшись лицом в мои растрепанные волосы.
Он не ожидает, что я отвечу. По крайней мере, я так не думаю.
Он просто говорит мне об этом. Утверждая правду. И я знаю, что, посмотрев ему в глаза, увижу, что он чувствует это. Его убивало то, что ему пришлось отступить и наблюдать за тем, как я «счастливо» живу не с тем человеком. С человеком, который явно не заслуживал меня.
— Я тоже люблю тебя, Ройал. И никогда не переставала.
Глава 37
Деми
На следующее утро я просыпаюсь, завернутая в простыню. Ройал спит рядом со мной, его мужской мускусный запах вторгается в мои легкие.
Вчера вечером мы ничего не упаковали.
Мы были немного... заняты.
Будильник на моей прикроватной тумбочке выдает пронзительный визг, оповещая, что уже шесть часов. У меня так сильно болят глаза, что я не могу открыть их, но у меня нет выбора. Я вытягиваюсь и отключаю раздражающую вещицу. Это один из тех старинных будильников, у которых нет кнопки повтора, иначе мне пришлось бы его отключать в течение восьми минут.
Сползая с кровати, я на цыпочках спускаюсь вниз, туда, где стоят пустые картонные коробки, выстроенные в ряд. Порывшись в ящике на кухне, я достаю перманентный маркер и начинаю их подписывать.
На самом деле у меня не так много вещей.
Одежда и обувь.
Туалетные принадлежности.
Несколько работ, написанных моей сестрой, Дафной. Несколько семейных фотографий, которые не включают в себя Брукса.
Я ничем не владею, кроме одного предмета мебели в этом доме. Ничто из того, что у меня было раньше, не было достаточно хорошим для этого дома. Брукс заставил меня все продать через интернет за половину стоимости.
До меня доносится звук шагов Ройала, спускающегося по лестнице, он улыбается, замечая меня.
— Доброе утро, — я подхожу к кофеварке, хватаю белую кружку с ближайшего крючка и наливаю ему кофе.
— Доброе, Дем, — он берет ее, целует меня и запрыгивает на край стойки. Утренний солнечный свет покрывает его точеное тело в теплых тонах, захватывая его естественный загар и выделяя рукав татуировки, покрывающую его правую руку.
— Во сколько ты должен быть на работе? — спрашиваю я.
— Не раньше часа, — отвечает он. — Сегодня я работаю во вторую смену, чтобы помочь тебе упаковать вещи.
— Спасибо, — я наливаю себе кофе и держу чашку в руках, наслаждаясь нежной сладостью этого момента.
Все, что связано с ним, кажется таким естественным. Как если бы война, которая шла во мне в течение почти десятилетия, устроила передышку. Мое сердце устало. Моя голова устала. И пребывание с ним приносит совершенно новое ощущение спокойствия и завершенности, которое я не ожидала почувствовать снова.
— Где ты будешь жить? — он морщится, когда делает глоток горячего черного кофе. Он такой чертовски милый.
— С родителями. Пока что, — я закатываю глаза. Я не горжусь тем, что в двадцать пять лет должна полностью, хоть и временно, зависеть от своих родителей, но это не было моим выбором. — Я ищу новую работу, но в середине учебного года трудно найти рабочее место. Как только смогу что-нибудь найти, я уеду.
Лицо Ройала мрачнеет, и я знаю, о чем он думает.
Моя жизнь с родителями не сулит ничего хорошего для нас, снова познающих друг друга. Они никогда его не примут, по крайней мере, без многочисленных просьб и убеждений, и даже тогда, кто знает?
— Я знаю, что это звучит совершенно безумно, — говорит он. — Но…
— Нет, я не собираюсь переезжать к тебе, — я останавливаю его, прежде чем он сможет предложить что-то смехотворное. — Я ценю твое предложение, но…
— Я просто хочу видеть тебя, — говорит он. — В любое время, когда захочу. И, может, это эгоистично с моей стороны, но я не хочу ездить через Рикстон Фоллс каждый вечер по дороге домой и знать, что ты в нескольких километрах от меня, но совершенно недоступна.
Я подхожу к нему, прикладывая ладонь к его груди.
— Я приду к тебе, — говорю я. — Мы встретимся у тебя.
В его пристальном взгляде виднеется облегчение, и он проводит руками по грязным волосам. На них, должно быть, остался гель для волос, потому что они остаются лежать в том же положении, в котором он их укладывал. Неудивительно, что его волосы всегда пахнут изумительно.
Я ухмыляюсь при мысли о Ройале, прихорашивающимся перед зеркалом каждый день. Он всегда был симпатичным мальчиком. Красивые глаза и красивая улыбка, которые контрастируют с его мужскими, точеными чертами лица.