Но ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
— Привет, Мисти. Я Деми, — Деми протягивает руку через стол и улыбается, пожимая Мисти руку с сухой, потрескавшейся кожей.
— Ты девушка Ройала? — спрашивает Мисти. Она до сих пор не осмеливается посмотреть на меня, с тех пор как вошла.
— Мы старые друзья, — отвечает Деми. — Мы знали друг друга много лет.
— Ах, — Мисти быстро смотрит на меня, а затем возвращает свой взгляд к Деми. Она хорошо знает, что ее ложь стоила мне Деми, но, зная Мисти, она, вероятно, сейчас чувствует себя менее виноватой, когда видит нас вместе. Так она думает. Она постоянно оправдывает свои гребаные поступки, поэтому ей не нужно чувствовать вину, боль или страдания.
— Хорошо, что ты здесь, Мисти, — Мона улыбается моей сестре. — Как проходит лечение «Метадоном»? (Прим.: «Метадон» — это синтетический опиат, если принимать его один раз в день, внутрь, в умеренных количествах, он может уменьшить тягу и сократить длительность ломки героинозависимого наркомана до 24 часов).
— Бывают хорошие дни и плохие, — Мисти пожимает плечами и принимается за еду, нагружая свою тарелку таким большим количеством пищи, которая вряд ли поместится в желудке человека ее размера. Она ведет себя так, как будто не ела уже несколько дней. — Восемь дней я чиста.
— Ну, это здорово, — говорит Мона. — Так держать, Мисти. Я горжусь тобой.
Мама не понимает, кто такие наркоманы. Для нее наибольшие пороки — это еда и игровые автоматы. Мисти солжет и скажет всем, что они хотят услышать. Меня совсем не удивило бы, если бы Мисти приняла дозу, прежде чем запрыгнуть в автобус, чтобы приехать сюда.
Мы заканчиваем с нашей едой в молчании, Деми старается изо всех сил поговорить с Моной и Мисти. А я? Я даже не пытаюсь. Я даже не чувствую вкус еды, которую кладу в рот. Это все, что я могу сделать, чтобы не смотреть на часы над холодильником.
Минуты утекают, и каждая медленнее, чем предыдущая.
Как только мы заканчиваем есть, Деми нарезает и подает пирог, а после начинает чистить кухню. Мона не останавливает ее, не говорит, что ей не нужно это делать, и Мисти не предлагает помощь.
Я встаю из-за стола и наполняю раковину теплой мыльной водой. Бок о бок мы моем посуду в тишине. Когда мы заканчиваем, кухня выглядит лучше, чем когда-либо. Столешницы сверкают, раковина сияет, и вся посуда и утварь лежит на своих законных местах.
Деми — дочь своей матери.
— Наверное, нам следует уйти, — объявляю я, когда мы заканчиваем.
Мона и Мисти прекращают болтовню и смотрят на меня.
— Но ты всего пару часов здесь, — протестует Мона, нахмурив брови. Если она ожидает, что я проведу еще хоть минуту в обществе этой светловолосой язычницы, то у нее проблемы.
Я пришел сюда, чтобы Моне не пришлось сидеть одной.
И она предала меня, пригласив последнего из людей на земном шаре, с которым я когда-либо хотел бы провести этот день.
— Деми нужно вернуться в Рикстон Фоллс, — лгу я.
Она кивает.
— Хорошо, хорошо, — Мона стонет, из нее вырывается хриплое и тяжелое дыхание. — Спасибо за пирог, Деми. И рада была тебя видеть, Ройал.
Мисти ничего не говорит, она просто сидит и дрожит, как будто спускается с какого-то подъема или напугана мной. Возможно, оба варианта.
Как только мы садимся в мою машину, Деми включает обогреватель и дует в свои руки. Мы с минуту сидим, давая двигателю прогреться, и я смотрю вперед на приборную панель.
— Ты в порядке? — спрашивает Деми. — Это было... интенсивно.
— Не ожидал увидеть Мисти сегодня, — я дергаю рычаг коробки передач. — Мона знает, что я к ней чувствую.
Я краем глаза наблюдаю за Деми. Она кусает губу, изучая меня, и ее тело наклоняется ближе ко мне. Положив руку мне на колено, она прокладывает путь к моей руке и сжимает ее.
— Я никогда не видела, чтобы ты на кого-то так смотрел, — говорит она.
— Как?
— С такой... ненавистью в глазах.
Я киваю. Я не уверен, что Деми хочет, чтобы я сказал, но я не собираюсь отрицать тот факт, что ненавижу свою сестру. Я ненавижу то, что она сделала. Ненавижу то, что она делает. И ненавижу все, что связано с ее эгоистичным, уродливым маленьким сердцем.
— Мне нужно заправить машину, — говорю я, меняя тему.
Мы доезжаем до небольшой заправки «Коноко» на углу главной улицы Глиддена. (Прим.: ConocoPhillips — американская нефтяная компания). Это одно из немногих мест, которое открыто сегодня, и оно переполнено. Автомобили прибывают, безумные мужья выбегают с галлонами молока и картонными коробками яиц, путешественники заправляют свои мини-фургоны, а усталые малыши бьются в истерике, когда их родители меняют DVD на старые развлекательные системы.
Я паркуюсь перед освободившейся колонкой, и Деми хватает свою сумку.
— Я куплю нам немного вина на сегодня, — она указывает внутрь и подмигивает, чем мгновенно посылает импульс к моему члену.
Я заполняю свой измученный жаждой автомобиль и стискиваю зубы, когда понимаю, что аппарат для кредитных карт не работает. Мне приходится зайти внутрь, чтобы заплатить, но перед кассой стоит очередь из десяти человек.
Думаю, у меня нет выбора.
Все, что я хочу сделать, это вернуться на свое место и провести несколько часов с Деми. Она — единственная изюминка этого дерьмового дня, и она такая чертовски великолепная, что я хочу съесть ее с ног до головы.
Она должна лежать голой в моей постели, ее соблазнительные ножки должны быть обернуты вокруг моей талии, а ногти должны вонзаться в мою задницу, когда я буду хоронить свой член глубоко в этой прекрасной киске всю ночь напролет.
Стоя снаружи, я вижу ее голову, когда она просматривает изысканный выбор вина на заправочной станции. Вытаскивая из кармана свой кошелек, я направляюсь внутрь и встаю в очередь.
— О, эй, — говорит она, когда видит меня. Я беру бутылку из ее рук.
— Можешь идти, если хочешь, — я киваю на машину.
Очередь становится короче, когда вторая касса начинает работать. Еще пара человек, и я следующий.
Мой член пульсирует, когда я думаю о том, что мы будем делать через минут пятнадцать.
— Ладно, увидимся, — Деми целует меня в щеку и колокольчики на двери звенят, когда она выходит.
Но потом мои внутренности скручивает в узел. По причинам, которые я никогда не мог предвидеть.
Еще два человека впереди меня, но я вытаскиваю пятьдесят долларов из своего кошелька и шлепаю ними по прилавку, говоря кассиру, чтобы он оставил себе сдачу.
Мне нужно выйти на улицу.
Сейчас же.
Глава 40
Деми
— Эй. Эй, ты, — женщина, прислонившаяся к кирпичному фасаду заправки, зовет меня, когда я направляюсь к машине Ройала.
Я разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Она выглядит знакомой, но я не могу сразу ее вспомнить. Спутанные темные волосы обрамляют круглое лицо, а нарисованные карандашом тонкие брови подчеркивают синие миндалевидные глаза. На ней слишком много косметики, как у женщин с неидеальной кожей. Ее полные губы скрывают ухмылку.
Она напоминает мне куклу Братц, красивую, по ее собственным меркам, но выглядящую так, словно ею играли слишком долго.
Остановившись и поправив ремешок сумки, перекинутый через плечо, я смотрю немного пристальней.
Я знаю, что видела ее раньше...
Женщина призывает подойти ближе. Ее колено согнуто, нога прижата к баку с пропаном.
— Простите, я вас знаю? — спрашиваю я, подходя ближе. Взглянув на заправку, я вижу, как Ройал хлопает наличными по прилавку и спешит выйти.
— Ты меня не знаешь, нет, — она вытаскивает из-за спины зажженную сигарету, стряхивая пепел на тротуар, и медленно двигается. Серый дым вьется перед ее лицом, и она смеется. — Но у нас есть что-то общее.