Утром она боялась открыть глаза. Но лежать так вечно было нельзя.
Тэд уже встал, она слышала, как он с кем-то ругался во дворе. Инна заперлась в ванной, посмотрела на себя в зеркало и сказала по-русски:
— У, дура!
Дом оказался просторным, крепким и безвкусным. Какая-то помесь колониального стиля и карикатурной готики. Телевизора не было ни одного. Зато за окнами, на которых отсутствовали шторы и занавески, открывался широкоформатный вид на бескрайнюю степь, на стада коров и табуны лошадей, на хлопковые плантации и далекие-далекие горы в синей дымке. Смотри — не хочу.
Инна поняла, что одного дня ей вполне достаточно. Она быстро упаковала не совсем еще распакованные чемоданы, оделась по-дорожному и стала ждать Тэда.
Он заявился только к обеду, пыльный, потный, шумный, пахнущий навозом. Сразу все понял, ни слова не сказал, вышел куда-то во двор и вернулся с сыромятными вожжами.
— Это зачем? — подозрительно спросила Инна.
— Зависит, — неопределенно ответил Тэд.
— Дай-ка сюда, — сказала Инна. — И не вздумай никогда приносить эту гадость в наш дом.
— В наш? — переспросил Тэд.
— Дай сюда! — закричала Инна. Она выхватила у него вожжи и вдруг с размаху влепила ему ими пониже спины. — Вот тебе, деревенщина! Вот тебе, брехун! Вот тебе, крутой мужик!
— Ты что?! Прекрати! — уворачивался Тэд. — Люди же видят!
— А надо было занавески повесить! Ты это кого учить вздумал? Ты меня хотел вожжами?! Где телевизоры, я тебя спрашиваю?! Ты знаешь, что я вчера всю задницу себе отбила на твоем проселке?! Где вторая ванна?! Ты что думал — привез девчушку, осчастливил коровьим навозом? Думаешь, кольцо надел, так и хозяин?! Они, вишь, сигнализацию ставят! Я тебе под глаз сейчас такую сигнализацию поставлю — за милю видно будет! Где машина? Я уезжаю. И дня больше здесь жить не буду!
Она бросила вожжи рядом с растерянным мужем и схватилась за чемодан.
— Прости, — тихо сказал он. — Я забыл.
— Что ты забыл? Что я тоже человек?! Ты решил, что я твоя собственность?
— Я забыл, что ты русская…
Никуда в тот день Инна не уехала. И на следующий тоже. Правда, все время порывалась. Но потом подумала-подумала — и осталась.
Пошвыряло ее по миру, поболтало. Хватит, не девочка уже.
В этом безвкусном, старом доме вдруг почувствовала она твердую и однозначную опору. Это как мать. Друзья, мужья, знакомые могут меняться, а мать всегда — мать.
Тэд с этого дня бросил свои джон-уэйновские замашки. Был он парнем тихим, нежным, добрым и простым. Любил Инну так, что даже окрестные мужики не смели подшутить над ним. Только в отличие от ковбоев и вообще американцев имел одну старомодную страсть — читать книги. Да все какие-то странные — античную литературу, трагедии…
— Ты что, мечтал в детстве стать актером? — спросила как-то Инна.
— Нет, тут про судьбу… — загадочно отвечал Тэд.
Он иногда гадал на этих книгах — откроет на любой странице, отсчитает строки и:
Инна не была в него так уж влюблена. Скорее, позволяла себя любить. Но и в мегеру не превращалась. Она по-своему нежно и трепетно относилась к Тэду. А после близости ей иногда казалось, что она даже любит его.
Словом, они были счастливы.
Только одна беда — Инна никак не могла забраться на лошадь. Вернее, даже не забраться, а просто сидеть в седле. Она боялась высоты. Ей казалось, что она сейчас как-то очень неудачно упадет, что-нибудь себе сломает, изуродует. Для нее этот страх высоты был непреодолим.
А местные дамы все звали ее на прогулки, Тэд приглашал на дальнее пастбище, где «прелесть и прелесть».
— Купи мне «джип», — сказала Инна. — Лошадь не для меня.
Так что и эта проблема была решена. Во всяком случае, здесь на ранчо Марго Инна гоняла на «джипе» куда быстрее, чем всадники на самых быстрых арабских скакунах. Вскоре многие дамы и даже мужчины тоже понакупили «джипов», так что обещание Тэда устроить автомобильные пробки было уже недалеко от исполнения.
А сегодня Инна собиралась в дальнюю дорогу, чтобы решить и остальные свои проблемы.
Поэтому Тэд с утра был так осторожен и внимателен с ней. Он знал, жене придется лететь на самолете. И сама мысль об этом уже неделю не давала ей покоя.
Но, кажется, в панику она не впала. Все обойдется.
Конечно же, Тэд не стал сегодня гнать лошадей с Сухого лога. Он собирался проводить Инну. Ему вдруг ужасно захотелось, чтобы она никуда не улетала. Тем более в эту далекую опасную Россию.