Я услышала его шаги на лестнице и закрыла лицо рукой.
Я просмотрела коробку Китти Сью и мамы, прошлась по воспоминаниям, читала и перечитывала письмо, пока не запомнила мамин девчачий почерк, держала в руках сокровища, щупала их, вертела в руках, некоторые даже нюхала.
Из-за этого я плакала, и ни за что, черт возьми, на свете я не хотела, чтобы Ли видел меня после оргии рыданий.
— Инди? — тихо позвал меня Ли, и я поняла, что он стоит у кровати.
Я притворилась спящей.
Матрас прогнулся, когда он сел на него, и прогнулся еще больше, когда он снимал ботинки. Я слышала, как они упали на пол, — один, потом другой. Затем матрас снова прогнулся, когда Ли лег, повернулся ко мне и притянул спиной к себе, обняв за талию.
— Перестань притворяться спящей, — приказал он.
— Отстань. Я пытаюсь вздремнуть, — сказала я приглушенно, так как голос доносился из-под руки.
— Ты плакала.
Что?
Откуда, черт возьми, он мог это знать? Он не видел моего лица.
— Нет, — солгала я.
Ли вздохнул.
— Мама рассказала папе о коробке. Папа рассказал мне.
Дерьмо.
Вот во что превратится моя жизнь. Я знала это. С Малкольмом и папой, лучшими друзьями, Элли и мной, лучшими подругами, Хэнком и Ли, родственниками, Китти Сью и Малкольмом, женатой парой, — ничто никогда не будет секретом.
Я решила промолчать.
Ли решил, что ему это не нравится.
Он подвинул меня так, чтобы я оказалась лицом к нему.
Я немного поборолась, потом, поняв, что не выиграю, склонила голову и прижалась к его груди.
— Инди, посмотри на меня.
— Нет, — сказала я ему в грудь.
— Посмотри на меня.
— Я сказала «нет».
— Почему?
— У меня все лицо в пятнах.
Ли затрясся от смеха.
— Мне плевать, если у тебя лицо в чертовых пятнах. — В его голосе звучало веселье.
Уверена, так и есть.
Будто то, что ему плевать, имело значение. Мне было не плевать.
— Ну, а мне, нет, — огрызнулась я.
— Посмотри на меня.
— Я плакала не из-за коробки. Просто разозлилась, что мы не сможем пойти в гриль-бар «Бароло», и особенно разозлилась, что Дон не будет заказывать нам столик, — снова солгала я (хотя немного злилась из-за этого, но, как сказал Ли: время у нас есть).
— Ты лжешь.
— Нет.
Его руки обвились вокруг меня, и он крепко прижал меня к себе.
Я ждала.
Ничего не происходило.
Я подождала еще немного.
По-прежнему, ничего.
Потом я поняла, что Ли сдался.
От этого я почувствовала тепло и счастье и, да, сентиментальность, и расслабилась в его объятиях.
— Звонила Марианна, — сообщила я ему без всякой причины, все еще не отрывая лицо от его груди. — Она подыскала себе дом, договорилась о цене. Через несколько месяцев переедет от родителей.
Пальцы Ли начали скользить вверх и вниз по моей спине, но он не ответил.
— Звонила Андреа, — продолжила я, — хочет, чтобы мы пришли к ней на ужин в следующий вторник.
— Ее дети будут?
— Возможно.
— Иисусе, — пробормотал он, и я его не винила.
На самом деле, я уже ужинала у Андреа с ее детьми. Домой я ушла с желе в волосах (драка с желе произошла не по моей вине, зачинщиком был старший сын Андреа, я просто участвовала в целях самообороны).
— Мне сказать «да» или «нет»? — спросила я.
— «Да», но у меня, возможно, появится работа. Не возражаешь, если в последнюю минуту тебе придется пойти одной?
Я вскинула голову и уставилась на него.
— Я так не думаю. Ты же не сбежишь в последнюю минуту из-за какой-то липовой работы.
Он посмотрел на меня сверху.
— Она может быть и не липовой.
— Она будет липовой.
— Может, и нет.
— Она будет о-о-очень липовой.
В уголках его глаз появились морщинки, он опустил голову и поцеловал меня.
Я забыла о покрасневшем, покрытом пятнами, неженственном, заплаканном лице и поцеловала его в ответ.
Потом я забыла об ужине-Андреа-с-адскими-детками и о липовой работе Ли, когда его язык скользнул в мой рот.
Потом я забыла о своем дневном сне, когда руки Ли проникли мне под футболку.
Некоторое время спустя, я забыла абсолютно обо всем во всей вселенной, когда мы лежали обнаженными, и Ли проник в меня и начал двигаться.
— Ли, — прошептала я.
Он поднял голову, посмотрел на меня сверху глазами цвета расплавленного шоколада и улыбнулся своей Убийственной Улыбкой Лиама Найтингейла.