Артему с его пятью патронами досталось самое почетное место.
Погода была хорошая, спешить нам было некуда, из графика движения мы и так выбились окончательно, чтобы продолжать вспоминать его.
Пусть те, которые поджидают нас в засаде, попарятся в нетерпении, пусть остынут их домашние щи, и нагреется холодный из погреба самогон, который выставили на стол их заботливые супруги.
Для нас и ночь сгодится, — чтобы тронуться в путь дальше. Если, конечно, до этого не случится ничего из ряда вон выходящего.
Например, если мы не ошиблись насчет засады, а им там надоест париться, — сколько нас и чем мы вооружены, они прекрасно знают, — то они могут перейти в наступление. И не подходить близко, на расстояние прицельного выстрела из обреза, — остановиться метрах в двухстах и начать разделываться с нами оттуда. Чтобы с их стороны все прошло без потерь.
Тогда мы растворяемся в лесу. Даже разработали небольшой план движения, чтобы в результате, выйти на это же шоссе, но в пятнадцати километрах дальше по маршруту. Все мы рассчитали приблизительно, конечно, но народ был в основном лесной, деревенский, — и вероятность, что кто-то придет все-таки к месту сбора, оставалась большая.
Когда мы провели небольшой митинг по этому поводу, никто не захотел возвращаться домой. Все желали двигаться по направлению к кладу. Которого, скорее всего, в природе не существует. Было и это подозрение… Но хотели проверить, — все, до единого.
Моральный дух нашего воинства оставался по-прежнему высок. Грядущая опасность еще больше сплотила его вокруг своего командования. То есть, вокруг меня…
Можно сказать, да так оно и было на самом деле, что остановившись на этом живописном участке дороги для ремонта, я понадеялся «на авось»… Конечно же, на авось, на что же еще. Ничего другого не просматривалось.
Но то было какое-то ненормальное «авось», — основанное на твердой уверенности, что именно так и нужно было сделать.
На этом нужно остановиться поподробнее. Поскольку потенциальный результат мыслительного процесса, который я переживал, касался не только меня, но и остальных… В первую очередь, наверное, потому, — что касался остальных.
Еще когда попросил Птицу остановиться для ремонта машины, я знал, — что так нужно сделать. Не лезть же, действительно, на засаду, с задорной песней на устах…
Но место для ремонта выбрал я.
Ехали, ехали, — вдруг я почувствовал, что вот, это то самое место, где должен сломаться мотор. Еще несколько секунд назад было рано, а через несколько секунд будет поздно.
Это сродни байке про Великую Октябрьскую революцию, когда Ленин сказал коллегам: сегодня вечером — рано, а завтра утром будет — поздно… Вот она поэтому и свершилась. Ночью.
Я застучал кулаком по кабине, машина резко остановилась, Птица встревожено выглянул: что случилось?
Да ничего, просто это самое место, где нужно ломаться. Немного раньше, — рано, а немного дальше будет, — поздно.
Почему так, я сам бы не смог объяснить…
План отступления, который мы разработали на президентском совете, — с выходом через пятнадцать километров обоих групп на шоссе, был неосуществим.
Вернее, он бы, может быть, и сработал, — но просто до него дело не дойдет. Я каким-то образом это хорошо знал. Скорее, не знал, — чувствовал. Что все обернется по-другому.
Потому что мы остановились в хорошем, правильном месте, которое не даст нам пропасть.
Вот такое получалось «авось». С приплюсованной к нему ничем не обоснованной уверенностью.
Я подошел к Артему, склонился над ним, тот устроился по-пластунски, положив на кочку карабин, обсыпался травой, которую нарвал вокруг себя, и стал неотличим от окружающей местности.
— Давай так, — сказал я ему, — под твою ответственность… У нас пять выстрелов. В первую очередь гранатометчики, потом пулеметчики, потом, если у них есть что-то бронированное на колесах, то водители этого бронированного… Когда патроны закончатся, самостоятельно отступаешь в лес. Даже если здесь будет война, — тихо отползаешь. Понял?
— Отползать-то зачем? — спросил Артем.
— Затем, что патроны еще можно раздобыть, а если тебя подстрелят, где мы будем искать нового снайпера.
— Это точно, второго такого стрелка, как я, найти сложновато будет.
Этот Артем, присутствием скромности не страдал…
Противник показался часа через два, после того, как мы затеяли ремонт.
К этому времени Гера опять испортила мне настроение.