– Вот и хорошо! – раздалось в ответ. – Я оставляю тебя, Септемий! Привратники проводят тебя.
Септемий обернулся. Катон исчез за одной из ширм.
Оставшись один, Бибул подошёл к открытой нише. С опаской он вошёл внутрь и осмотрел стены. Стены были выложены из круглого камня и не имели никаких трещин или изъянов, которые могли бы навести на мысль о потайной двери.
В этот момент раскрылась дверь, в которую вошёл Септемий, направляясь сюда. Привратники попросили его проследовать за ними. Септемий совершил обратное путешествие по подземельям храма в молчании и раздумьях.
Глава 20
Гамилькар обернулся, выбежавшая отовсюду прислуга храма разделилась на две группы. Одна перенесла Апафию в её жреческие покои, где принялись хлопотать над её раной. Другие пытал ись помочь Клариссе освободить Массилия от доспехов, чтобы добраться до его ран. Гамилькар поискал глазами Иолу. Она сидела на корточках возле лежащего центуриона. Гамилькар пошёл к нему и, присев, приподнял его голову, почувствовав слабый пульс Кассия.
– Диархон, перевези женщин на корабль. Я пока окажу помощь! – отдал он указания Диархону. Увидев немой вопрос на лице Иолы, он успокоил: – Они выживут, если им оказать вовремя помощь, так что поторапливайтесь! Не время рассуждать! – поторопил Гамилькар. – Диархон вернется за нами, поэтому спешите!
Женщины смотрели на него вопросительно.
– Мы перевезем их на корабль и там вы мне всё расскажете! А сейчас в путь!
Гамилькар вновь склонился над Кассием. Центурион потерял очень много крови и ослаб совершенно, но молодое сердце боролось за жизнь. Гамилькар подумал о превратностях жизни, вынуждающую его оказывать помощь врагу. Но этот враг спас его жену, встав на пути слуг Двуликого, и его благородство несомненно достойного римлянина пересилила вражду двух народов. Кассия перевязали и отнесли к пристани храма. Барка посмотрел на Массилия. Рана декана была опасней. Второе ранение задело лёгкое. Массилия перевернули так, чтобы кровь не заливала лёгкие, но требовалась помощь лекаря. Массилия перевязали и, не переворачивая, перенесли к Кассию…
Наконец пришла лодка. Раненых погрузили в лодку. Гамилькар ещё раз справился о здоровье Апафии и узнал, что она уже пришла в себя и стала расспрашивать о случившемся. От этого известия он успокоился и отплыл к кораблю…
Артемида отстояла свои владения и опустила на свой храм глубокую ночь…
…Кассий Кар открыл глаза, не понимая, где он находится. Он попытался пошевелиться, но совершенно не почувствовал тела. Темнота и мрак были его спутниками последние дни. «А жив ли я? Или я уже умер и совершенно бестелесным духом витаю в космосе?» Кассий решил вспомнить всё, что происходило за прошедшие недели…
Обоз после сражения на гребне подъёма переправы через реку больше не подвергался никаким нападениям. После битвы они узнали у местных сицилийцев, что уничтожили самый крупный разбойничий синдикат, промышлявший разбоем в этой области острова уже много лет. Были убиты почти все видные начальники разбойников, включая неуловимого до этого Катариса, который грабил всех подряд и слыл неуловимым и умелым организатором нападений!
Через три дня обоз достиг Эрбесса, где располагалась база осаждавшей Акрагант армии проконсула Кавдика. В Эрбессе стоял гарнизон, состоящий из четырёх манипул тяжёлой римской пехоты, трёхсот всадников – экстрординариев. Гарнизоном командовал военный трибун Децим Тибул. По приходу обоза Теренций Мул поведал Дециму все перипетии пути и о роли во всём Кассия Кара. Тибул высоко оценил действия Кассия и отрядил в сопровождение Кассия отряд экстрординариев в сто всадников. Также Тибул пообещал, что как только какой-либо обоз отправится в Мессину, он возвестит о заслугах Кара его легата Тита Бабруку.
На следующее утро Кассий в сопровождении конного отряда отбыл к Акраганту. Двумя переходами, с одной ночевкой, отряд прибыл в лагерь Аппия Кавдика. Конный отряд, сопровождавший Кара, отбыл назад в Эрбесс. Кассий, разместив своих людей на отдых, отправился к проконсулу…
…Лагерь Кавдика стоял на высоком холме, с которого очень хорошо просматривался Акрагант, а также часть морского залива. Претория лагеря находилась на самой высокой точке холма. Туда-то и направился Кассий. Пройдя несколько постов охраны и предъявив им консульскую тубу, Кассий подошёл к ставке проконсула. Один из центурионов, нёсший наряд на сегодня по охране ставки, остановил Кара и, узнав о письме консула, отправился доложить о нём Аппию. Через несколько минут центурион вернулся, и попросил Кассия проследовать к проконсулу. Кар вошёл внутрь, прошёл между двух перегородок с охраной и попал в просторный зал с конусным покрытием из парусины. В центре свода было отверстие для выхода дыма горящих в нескольких местах очагов, задачей которых было освещение и отопление такого большого пространства.
Проконсул сидел возле одного из очагов и что-то чертил на песке. Подняв голову, он посмотрел на Кара вопросительным взглядом. В нём угадывался очень надменный, авторитарный, бескомпромиссный военачальник. Кавдик происходил из очень древнего рода патрициев и его понятия обо всём самом лучшем чётко ассоциировались с родовой ветвью. В его мировосприятие не входило ещё чьё-то мнение, отличавшееся от его личного. Его военачальники, окружавшие его, были для него дурнями и обалдуями, а солдаты муравьями. Всё это присутствовало на фоне его гениального военного руководства. Все неудачи и промахи он списывал на нерадивость солдат и тупость подчинённых начальников. Поэтому не было ничего удивительного в том, что Кавдика никто не любил и, более того, его ненавидели. Но спорить с ним было опасно, ибо он имел неукротимый нрав, а бешенство и свирепость слишком часто заслоняли разум, затмевая последние отблески сознания.
Кассий без слов подал тубу проконсулу. Аппий взял её и не спеша, будто раздумывая, открывать её или нет, крутил в руках. Так же не торопясь открыл запечатанный верх. Принялся читать… Несколько раз во время чтения он поднимал глаза на Кара и вновь обращался к письму. За время чтения на его лице не выразилось ничего, что могло бы выдать его чувства. Закончив чтение, он обратил свой взор на Кара.
– Где ты отличился, центурион? – спросил Аппий Кассия.
– Во время второй войны с Самнием, – ответил Кар.
– В каком легионе ты служил?
– Я служил и ныне несу службу в четвёртом легионе имени Марса.
– Хороший легион, – заметил Кавдик, – и командиры ему достаются всегда достойные.
Он крикнул дежурного центуриона.
– Позови Скрофу, – приказал он.
Центурион вышел.
– Кассий, я напишу письмо, которое ты доставишь в расположенную недалеко от Акраганта священную рощу нимф. Когда ты передашь письмо и дождёшься его прочтения, лицо, прочитавшее его, даст тебе поручение ко мне или просто отпустит тебя в лагерь. Сегодня начинаются празднества, посвящённые Артемиде. Те люди выполняют тайные поручения и находятся в роще по заданию.
С этими словами Аппий написал письмо, сложил его вчетверо и скрепил своей печатью. Когда он передавал письмо, вошёл человек со знаками военного трибуна.
– Скрофа, – обратился Кавдик, – проводишь центуриона к роще и возвращайся ко мне.
Скрофа склонил голову и пригласил Кассия следовать за ним. Они вышли из ставки Кавдика.
Выходя на территорию претории, Кассий заметил Массилия, стоящего в стороне. Массилий держал под уздцы лошадь, переданную трибуном Тибулом. Скрофа торопился. Он показал на одну из лошадей, стоящих привязанными у декуманских ворот лагеря. Они сели верхом и выехали за ворота. Скрофа пустил лошадь в галоп. Кассий не отставал. Они скрылись среди виноградников и только шлейф пыли, поднятый копытами лошадей, выказывал маршрут их следования. Весь путь занял около часа, они проехали примерно тридцать стадиев. Затем Строфа замедлил бег своего коня и перевёл его на шаг. Лошади, тяжело дыша и фыркая, пританцовывали, отдыхая. Кассий увидел конечную цель их путешествия.
Апельсиновая роща находилась между Акрагантом и селением рыбаков, расположенным под высоким молом, на котором стоял какой-то храм. Священная роща нимф была наполнена пением разноголосых птиц. В самой роще весело журчали быстрые ручьи, сбегая с горного плато. Скрофа достал охотничий рог, сделанный из рога тура, и подал сигнал. После этого он развернул лошадь, кивнул Кассию, подавая этим самым знак исполнения им его поручения, и пустился в обратный путь, пустив лошадь лёгкой рысью. Кассий остался один. Он ждал несколько минут и решил сам углубиться в рощу. Он перебрался на лошади через один из ручьёв и неторопливо двинулся вперёд.