Я опомнился, доиграв альбом до конца.
- Спасибо, ребята. Вы чудесная публика, и даже на моей родине меня не слушали столь внимательно. Сейчас мы устроим небольшой перерыв, после которого я вернусь к вам.
Под оглушающий рев толпы я удалился со сцены.
Уйдя из виду, я принял полоскание для горла от подоспевшего парнишки.
Билл был потрясен.
- Парень, такого не было еще ни на одном концерте. Ты понимаешь, что это значит?
- Если ты о том, что я вытащил тебя на сцену…
- Да к хренам собачьим эту сцену и то, что ты меня на нее вытащил. Я говорю о тех, кто тебя слушал. Звукооператоры говорят, что пока ты пел, не издавалось вообще ни звука, как будто даже никто не дышал, а когда ты стал уходить – они чуть не оглохли. Ты понимаешь, что это значит?
- Да. Что ты должен немедленно позаботиться об охране для Энни и меня, потому, что если ты этого не сделаешь, мои новообретенные фанаты разорвут нас на сувениры, и ты можешь смело забыть про дальнейший доход.
Я обратил внимание на парочку человек, пытающихся пробиться поближе ко мне.
- Кого это там несет?
Билл посмотрел.
- Журналистка и фотограф. Хотят снять тебя для обложки журнала.
- К черту их. Найди мне стул, а то ноги уже деревянные… И чего-нибудь попить.
- Пива?
- Я сказал попить, а не выпить.
- Сейчас.
Билл вел себя так, что я мог из него веревки вить. Если бы я потребовал бы сейчас косяк марихуаны, он, не колеблясь, отправился бы на его поиски и притащил, наплевав на собственные же принципы.
Я же – чувствовал себя богом. Не Богом, а так, кем-то пониже рангом, в чьей власти было нести людям свет своих песен.
Когда перерыв закончился, и я вновь вышел на сцену, мне достаточно было негромко сказать в микрофон:
- Тихо ребята. Я тут петь собираюсь.
Через полминуты воцарилась идеальная тишина.
В тот день я отыграл больше, чем планировал, надеясь вымотать всю эту толпу. Вместо положенных двух часов мой концерт занял четыре, и если бы окончательно не стемнело, мне пришлось бы сыграть и единственный оставшийся несыгранным первый альбом.
Когда я сошел со сцены, я прохрипел, чтобы мне дали воды, и подозвав Билла, тихонько шепнул:
- Я сейчас вырублюсь. Ты знаешь, что мне нужно.
Он, молча, сунул мне в руку таблетку, которая мигом очутилась у меня во рту.
Боже, как же я ненавижу себя в такие моменты…
Знакомый вкус заполнил весь рот, и через некоторое время ко мне вернулась бодрость и силы. Прекрасно понимая, что это не продлится вечно, я поинтересовался:
-UMG довольны?
- Более чем. Они хотят удвоить гонорар, если ты согласишься дать больше концертов.
- Перебьются. Пусть подбирают площадки побольше, иначе в следующий раз народ уже будет стоять на головах друг у друга. Мы же получаем процент с билетов?
- Да… А с чего вдруг тебя заинтересовала денежная сторона?
- С того, что Энни нужно ее зрение. И с того, что у меня появилось одно дело, на которое мне нужны будут деньги. Выжми максимум, на который ты способен, Билл. Докажи, что все это время не так просто ошивался рядом со мной.
- Что ты задумал?
- Скажу. Потом. Сейчас – в отель. И найди мне ручку и бумагу. Да, Билл… За гитару отвечаешь головой.
- Сейчас все будет.
Он приволок все необходимое, и я принялся писать. В крови гуляли эндорфины, кураж затмевал все, и я верил, свято верил в то, что у меня все получится. Новый текст рвался наружу. Новые аккорды звучали в моей душе. И мой план, который должен был привести меня к Высшему Аркану, нуждался в деньгах, которые я должен был получить.
- Уолт, машина подошла. Охрана расчистила дорогу от фанатов.
- Иду. Держи…
Я сунул ему в руки лист бумаги.
- Что это?
- Основа нового альбома. Поедешь в другой машине. Я должен буду написать еще одну песню.
Оставив застывшего за моей спиной Билла, я прошел к машине, и сел на заднее сидение. Всю дорогу я писал. Писал, пока все тело не стало наливаться усталостью. Пока действие амфетамина не стало иссякать. Я оторвался от бумаги, и посмотрел за окно. Машина уже давно стояла перед входом в отель, и водитель терпеливо ждал, не издавая ни звука.
- Спасибо.
- Сэр… А вы…
- Что?
- Сможете дойти?
- Не знаю. Посмотрим.
Я вылез из машины, сделал несколько шагов, и был подхвачен водителем, на помощь к которому побежал персонал отеля.
- Расступитесь, я медик…
- Что с ним?
- Он только что отыграл четыре часа на концерте, и…
- Это Ривз?
- Сэр, вы нас слышите?
- Все в порядке, просто вымотан. Отнесите его в номер и пусть отдыхает.
Меня подхватили и понесли.
Помню, как я сжимал в руке листы бумаги. Как меня внесли в номер. Подбежавшую Энни. Свой голос, говорящий:
- Знала бы ты милая, как я сегодня играл…
После этого я провалился в черную дыру, называемую сном.
Глава 6
Выбив себе из Билла пару дней на восстановление после концерта, что впрочем не составило особого труда, поскольку я, наконец-то, полностью соответствовал его собственным целям, мы с Энни отправились на побережье, чтобы немного поваляться на песке, под лучами столь редкого в Англии гостя, как жаркое солнце.
Все отпущенное нам время я тратил на нее, стиснув зубы, и не давая себе писать песни. Честно говоря, даже к гитаре не прикасался.
Известность, в широком смысле этого слова, пришедшая ко мне после этого концерта, была медалью с двумя сторонами. С одной стороны, я обзавелся совершенно диким количеством поклонников, каждый из которых узнавал меня в лицо и был готов сделать для меня все, что бы я ни попросил, с другой стороны – теперь со мной был постоянный багаж в виде двух ребят приставленных к нам Биллом, и обеспечивающим нашу безопасность.
Последнее было не лишним, и я очень своевременно решил, что они нам пригодятся – уродов в мире много, и те кто хочет стать известным за счет того, что убьют знаменитость – всегда найдутся.
Валяясь на песке и потягивая виски со льдом, я думал над метаморфозой, произошедшей со мной за последнее время.
Доселе, мои песни были чем-то средним между Стингом и Брайаном Адамсом, но, судя по тому что я начал писать, и тому, какая музыка зазвучала в моей голове – я менял стиль. Менял его на первозданный рок. Рок, который проповедовал свободу как образ жизни, как образ мышления. Рок, который должен был отринуть устоявшиеся правила и создать новые.
Я не годился в сотрясатели основ, но я им становился, и это было не просто необычно, это изумляло даже меня самого – спокойного парня, родом из Уайтчепельского района Лондона.
Как бы то ни было, эти изменения были не единственным, что занимало мои мысли.
Высший Аркан.
Проклятый кусок янтаря застрял в моих мозгах, настойчиво требуя его освободить.
Тайком от Энни я начал шарить по интернету, пытаясь узнать хоть что-то об этих картах, но, к своему удивлению, везде утыкался в глухую стену, которая не поддавалась моему штурму. Единственное упоминание об этих картах было десятилетней давности, и оно было скорее случайным совпадением в параметрах поиска, чем тем, что меня интересовало.
- Что-то ты совсем приуныл – услышал я голос Энни.
- Приуныл?
- Ты уже довольно долго молчишь.
- Меня просто разморило. Выпивка и солнце – две вещи которые плохо сочетаются.
- Дело только в этом?
Я задумался.
- Не только, - я решил отделаться полуправдой – я снова начал писать песни.
- Уолт, это же здорово…
- Да, вот только думаю, что они многих удивят. Помнишь то, что я начал писать перед концертом? Я тогда наигрывал тебе это в отеле.