Кулёк, кажется, хотел еще что-то возразить, но постеснялся, поскольку Архипыч был полноправным хозяином этого старого мехдвора, имевшего в деревне Колпаково значимость древнеязыческого святилища. Хозяин и верховный жрец. За отсутствием у местных жителей традиции посещения ресторанов, кафе и бистро, все пьяные мистерии в деревне разыгрываются либо на задворках ветхих скособоченных изб, либо здесь, среди руин изгнанного еще в начале девяностых технологического Молоха, которому Демьян Архипович Лысько служил в лучшие свои годы, справляя должность помощника мастера.
Но и сейчас жизнь продолжается: дымит в закутке самогонный аппарат, выполняющий роль жертвенника, да стоят, укрытые ветошью, канистры с соляркой, которую Архипыч приворовывает, пользуясь старыми связями. Обе жидкости пользуются спросом, и тянутся сюда, на старый мехдвор, клиенты из окрестных сел, подтверждая народную мудрость насчет места, которое пусто не бывает.
- Слушай, вот ты столько всего знаешь, - подлизывался к нему Кулёк, откладывая в сторону замызганный журнальный лист, где на надорванном колонтитуле еще можно было прочесть: «„Высший свет“, № 11, 2001». - Про каперсы там всякие, филе, про красивую жизнь… Откудова у тебя все это?
- Ясно, откудова, - проворчал Архипыч. - Связи, люди, окружающий мир… Это ты в навозе копаешься да в стакан глядишь, а я - бизнесом занимаюсь, знакомлюсь со всякими деловиками. А у них жизнь совсем другая, интере-е-е-с-ная! Вот и слушаю, вот и знаю.
- И что? - прищурился Кулёк. - И сам был в каком-нибудь ресторане, пробовал все это?
- И был, - согласился Архипыч, - и пробовал. Без этого не обходится. Бизнес-ланч, - небрежно выговорил он. - Знаешь, что такое? А-а, не знаешь. А я позавчера к дружбану в Кукуев ездил, дело одно перетирал. А потом, как положено, он в бар меня пригласил, «Сияние» называется. Знаешь, почему? Не знаешь. Там весь потолок в разноцветных лампочках. Стены тоже в лампочках. И все сияют, переливаются - красотища! И девки городские, безотказные, что твой дизель… - Архипыч подумал еще немного и веско добавил: - В черных колготках. Вот!
- Ух, ты! - Кулек порылся в стопке потерявших товарный вид журналов, достал «Плейбой» с оторванной обложкой и, пролистнув, показал собутыльнику фото блондинки с обнаженной грудью, широко расставившей длинные ноги в черных колготках и красных туфлях на высоченной «шпильке».
- Такие?!
Его многоопытный товарищ посмотрел, прищурившись, подумал, потом все-таки кивнул.
- Почти…
Он не упомянул, правда, что с дружбаном они пили не ассамблированный Гранд Кюве, а принесенный Архипычем самогон, закусывая его вчерашними биточками, а также что бар «Сияние» у местных жителей имеет более меткое прозвище «Синяк», и девушек в черных колготках, обретающихся там с утра до вечера, зовут не иначе как «жабы». Но утаивание подробностей не есть ложь, к тому же последние два обстоятельства вполне могли быть Архипычу неизвестны.
- Ух, ты! - повторил Кулек. - А чем занимается твой дружбан?
Со странной смесью вожделения и отвращения он выпил еще один стакан мыльной жидкости, высыпал в рот целую жменю семечек и съел их вместе с кожурой.
Архипыч слегка призадумался и сформулировал:
- Металлами.
- В смысле?
- Ну, медь, свинец. Добыча полезных ископаемых…
- На экскаваторе, что ли? - поразился Кулёк. - Олигарх?
- От, бурлак… В скупку сдает! - цыкнул на него Архипыч. - Скупка цветных металлов - слыхал про такую?
Кулёк, конечно, слыхал.
- Так ведь… Что сдает - ясно. Где ж он его только берет, этот металл?
- А где, ты думаешь? Под ногами валяется, где еще!
Кулёк удивился, захлопал наивными пьяными глазами.
- О, смотри!
Архипыч наклонился к нему и подергал за полы замызганной ватной куртки, которые за неимением пуговиц были скреплены между собой куском проволоки.
- Это что, по-твоему? А?
- Ну, в общем… Проволока, - признался Кулёк.
- Для тебя это проволока, а для деловых людей - алюминий! - гремел Архипыч. - Где взял?
- Поднял, - моргнул несколько растерянно Кулёк. - Из магазина шел… Смотрю - лежит, вот и взял…
- То-то и оно! Я ж и говорю: под ногами валяется!
- А-а…
- Ну!
Что означало это «ну», не знал, пожалуй, и сам Архипыч. Из-под полуопущенных век он смотрел на своего собеседника, пока тот не отвел глаза в сторону. Кулёк внимательно рассмотрел кирпичную перегородку, которая когда-то являлась частью ремонтной мастерской, была выбелена и даже украшена плакатами по технике безопасности: «Пьянство на рабочем месте - главная причина травматизма!»
А потом посмотрел вверх, в темнеющее пасмурное небо, где высоко за тучами проплывал американский спутник-шпион. Спутник он, правда, не заметил, но обратил внимание на линию электропередачи, проходившую в непосредственной близости от мехдвора.
- А ведь и над головой тоже висит, - удивился Кулёк.
- Что висит? - не понял Архипыч, успевший выйти из контекста беседы. Пока Кулёк смотрел в небо, он аккуратно пропустил по пищеводу свои двести пятьдесят и бросил в рот горсть нечищеных семян.
- Говорю, не только под ногами валяется, - уточнил Кулёк, ткнув пальцем в Т-образный силуэт столба электролинии. - Металл, в смысле. Вон сколько проводов понавешено…
Архипыч посмотрел на его палец, мысленно выстроил замысловатую и идеологически выдержанную фразу, которую тут же и озвучил:
- Бурлачина ты, Куль. В тебе, я вижу, советское воспитание убило хозяина. Это ж электричество, оно в нашу деревню текёт.
- А нам какое дело? - усмехнулся Кулёк. - Раньше при лучине сидели, и ничего. Песни пели разные… народные. Никто не жаловался… Зато мы с тобой килограммов двести оттуда снимем, как с куста. - Он заговорщически подмигнул: - В Кукуеве-то, в баре этом твоем, как его… лампочки-то все равно гореть будут.
Архипыч покачал головой. В логических построениях его собеседника зияли явные пустоты.
- А телевизор, он раньше тоже от лучины работал? - спросил он.
- Так при чем здесь телевизор? - удивился Кулёк. - Так ведь не было раньше телевизоров, слышь…