Я оставляю свои вещи, машинально достаю ноутбук: мне нужно подумать о том, как написать автобиографию, которую доктор Клоссон требует от всех вновь прибывших. Здесь, похоже, очень любят всякого рода регистрационные карточки и формуляры. Нет, это я сделаю позже, сейчас я слишком устал. Первым делом обследую бар — миниатюрная бутылка водки. Вулкан чуть успокаивается. Включаю телевизор — специальный выпуск: умер Риопель.[14] Некоторое время скачу голый, пытаясь принять душ. Бесполезно. Ну не умею я укрощать эти гостиничные смесители: всегда либо кипяток, либо лед, среднего почему-то не получается. Обычно я сдаюсь быстро и, как сегодня, решаю дальше не воевать, а принять ванну. Пока ванна наполняется, я читаю все, что попадается под руку: список коктейлей, которые предлагают в холле, меню гриль-бара, советы на случай возникновения пожара, расписание катеров-подкидышей в казино на острове Нотр-Дам. Попав на страницу с международными кодами, я решаю позвонить в Париж. У меня дома никого. Водки в мини-баре тоже больше нет, приходится довольствоваться джином.
Чарли звонит от консьержа. Ладно, черт с ней, с ванной, приму позже. Он уже внизу и хочет поужинать со мной быстренько в небольшой закусочной прямо за отелем, так что сегодня мы сможем лечь спать пораньше, чтобы завтра он до своего отъезда успел обустроить меня в Центре. Похоже, он очень спешит избавиться от такого ярма на шее, как я, но меня-то ужин на скорую руку не устраивает совершенно. Моему желудку уже лучше, появился аппетит, я с удовольствием поел бы копченого мяса или маиса — люблю эти початки, открытые Колумбом, — да и хорошего вина неплохо бы выпить. Я предлагаю поехать в «Симон», или нет, лучше в чайнатаун поесть dim sum.[15] Чарли сопротивляется, ведь ему прекрасно известно, что после ужина мне захочется завалиться в бар, в сауну, побыть немного молодым человеком, флиртующим с барышнями. Мой друг слишком известен, чтобы участвовать в подобного рода эскападах — завтра же в прессе появятся его фотографии, и вовсе не в честь того, что он предпринял поездку из Пантена в Пигаль в окружении эскорта полицейских на мотоциклах. Я клянусь, что мы просто поедим dim sum или чего-нибудь, что он там сам захочет, выпьем всего-то графинчик саке. Какие там японочки? И речи нет ни о каких японочках, массажистках, танцовщицах! Он заставляет меня поклясться, я, разумеется, клянусь, но на всякий случай быстренько скрещиваю за спиной пальцы. Он хочет переодеться: на нем все та же куртка, что на озере, вельветовые штаны и ботинки «хатчинсон». Чарли — мужчина элегантный, он даже представить себе не может, чтобы появиться в городе, одетым «как крестьянин» — это чисто квебекское выражение, означающее «хуже, чем простой мужик». Мы едем по Монреалю в направлении Трафальгара, по-моему, чересчур быстро, «мазерати» ревет на Снежном хребте. Эта дорога ведет к городскому дому Чарли. Мотор и так слишком разогрет, а мой приятель, несмотря на все мои предостережения, все жмет и жмет на газ. Знаю я эти машины, они слишком хрупкие. Сейчас самый разгар лета, несмотря на вечер, температура воздуха не меньше тридцати, центральная сигнальная лампочка посреди руля уже вовсю мигала, когда мы минут десять назад проезжали мимо «музея смеха», логова Розона, нашего общего знакомого, который хранит у себя сокровища: шляпу Трене и тросточку Чаплина. Через какое-то время лампочка уже не мигает, а горит постоянно, ведь все полетит к чертовой матери: и головка цилиндра, и рычаги! Я пытаюсь вразумить Чарли, говорю, что нужно добавить немного воды в радиатор.
15
Китайское блюдо (провинции Кантон), вид равиоли с различными начинками, готовится на пару.