Не зря Димыч слыл среди друзей любителем и поклонником научной фантастики. Идею перемещения в прошлое он воспринял быстрее и легче остальных - не считая, разумеется, самого Шурика, для которого фантастики не существовало вовсе, существовали только реальности, частично данные нам в ощущениях, а частично пока не данные. Целью жизни Шурик давно уже считал перемещение реальностей из второй категории в первую.
Именно между Шуриком и Димычем спустя два часа состоялся короткий, но весьма содержательный разговор о невероятной затее. Димыч заявился в подсобку, где приятель по обыкновению что #8209;то паял; остальные музыканты удалились на перекур. Димыч не курил, поэтому и пришел раньше остальных.
- Выкладывай. - Димыч присел на старый корпус от гитарной мартышки - не так давно Федяшин выковырял из него начинку: динамик и прочие радиотехничности. Начинка ныне успешно обитала в другом корпусе, рассчитанном и собранном лично Шуриком. - Все, что ты затеял.
- С подробностями или без? - уточнил Федяшин.
- С подробностями. Но чтобы я понял.
Шурик закатил глаза, всем видом показывая: либо с подробностями, либо так, чтобы ты понял.
- Ну, ладно, ладно… - смягчился Димыч. - Совсем уж в дебри физики не лезь. Но понять я все равно хочу.
Шурик с сомнением покосился на свой талмуд, но потом махнул рукой и отвернулся. Похоже, он окончательно осознал, что его рабочие записи остальным решительно непонятны.
- Тогда я не буду тебе описывать современные представления о связях времени и пространства. Буду краток. Шесть лет назад один немец, физик Бертольд Нёрман вывел очень наглядную, но спорную зависимость. Основное, что из нее следовало, это то, что физическое тело способно покинуть основной вектор временного потока, сместиться относительно него и вернуться, но уже на ином отрезке. Другими словами, попасть в прошлое.
- Или будущее, - ввернул Димыч.
- Нет. В будущее невозможно сместиться. Понимаешь, будущее еще не наступило. Вектор туда просто не тянется, энергия на поддержание временного потока еще не затрачена. Так что…
- Жаль, - вздохнул Димыч.
- Величина абсолютного смещения по вектору и срок, в течение которого материальные тела будут находиться в ином времени, напрямую зависят от затраченной энергии. Поэтому во времена динозавров я вас запихнуть при всем желании не смогу - у меня нет собственной атомной электростанции.
- И соответственно запихнуть в тот же семьдесят девятый надолго - тоже не сумеешь. Так?
Шурик с сожалением вздохнул:
- Снова не так. Закон сохранения энергии знаешь? В полном соответствии с ним затраченная энергия на перемещение в прошлое должна выделиться при возвращении. Иначе цикл оборота энергии останется неполным. Ну, будут, разумеется, некоторые потери, которые в принципе нетрудно компенсировать. Полное путешествие во времени - это не только прыжок в прошлое, это еще и возвращение в исходную точку. Короче: у меня хватит мощности запихнуть вас в семьдесят девятый год на сорок семь часов. Меньше - будут сложности с возвращением. Больше - не хватит энергии. Я все просчитал, причем не один раз. Показывал Доку - он сказал, что численные операции проведены без ошибок. Так что… если сработает - вернемся, не дрейфь.
- Да я не дрейфлю. Ладно. Будем считать, мы тебе поверили. Теперь понять бы, что нам делать на русском Вудстоке…
- Как что? - удивился Шурик. - Выступать! Такого аппарата, как у нас, в те времена даже «Черный доктор» не имел! Они там все вспотеют и обоссутся от радости! А светотехника? Тогда ж ни фига не применялось, выходили патлатые рожи на сцену, становились по стойке «смирно» и пели песенки. А я вам такое лазерное шоу зафигачу, на Луне видно будет!
- Хм… - задумался Димыч.
Пытливый и изобретательный его ум уже ухватил основную идею.
- А нам, стало быть, не хило будет разучить десятка два реальных боевиков последнего десятилетия… Как шарахнем «Обмен ненавистью» или «Череп на рукаве» - народ вообще в осадок выпадет!
- Верно мыслишь! - расплылся в улыбке Федяшин. Димыч некоторое время молчал. Глаза его горели, в голове роились десятки сногсшибательных планов.
- Когда, говоришь, можно будет двигать в прошлое? - уточнил он.
- Восьмого июля. Ровно через двадцать четыре дня.