Диск, конечно, заметил бронированного монстра. Он кружился над ним и беспрестанно плевал своим огненным жалом, не причиняя, впрочем, вездеходу никакого вреда. Через пять минут Барри был уже в его кабине. Диск опять неподвижно завис над ним. «Что, съел?! – позлорадствовал человек – Устал, наверное? То-то, не связывайся с царем природы». Бездействие агрессивного аппарата продолжалось, однако, недолго. Стоило только тронуться с места, как он набрасывался на вездеход, без устали применяя свое оружие. Барри понял: диск реагирует только на движущиеся объекты. Причем, только если объект двигался в сторону от Свалки! Глетчер проехался назад: точно, летающий сторож молчал. Но улетать явно не собирался.
Барри остановил Черепаху и задумался. Очень хотелось сбить эту назойливую железную тарелку, но начинать свое движение к людям под гром канонады глупо. Вдруг обидятся? Астронавт давно уже догадался, что лично против него этот летающий сторож ничего не имеет. Он что-то от кого-то или чего-то охраняет. И это нечто, видимо, время от времени выползает со стороны Свалки. После таких раздумий Глетчер несколько повеселел, он вообще всегда был оптимистом, но, взглянув на небо, помрачнел опять. Над ним висело уже три диска. Они неспешно кружили в вышине, и в их неторопливом парении чувствовалась угроза, они явно ощущали себя хозяевами положения. Впрочем, вряд ли они что-либо оценивали с точки зрения эмоций. Астронавт еле заметно дернул машину в сторону от Свалки. Диски тут же снизились.
«Та-а-к! – почесал затылок Барри. – Есть два выхода: или убираться восвояси, то есть на помойку, или прорываться сквозь строй. Первое меня совсем не устраивает, а второе может привести к тому, что скоро надо мной будет кружить целый рой. Все вместе они, пожалуй, доконают и Черепаху».
ГЛАВА 7 в которой Барри обнаруживает странное явление. Континентальный барьер. Ферма дохов.
Глетчер ехал уже много часов. Строения, которые он видел утром из капсулы, оказались полуразрушенными остатками небольшого древнего городка. Они остались далеко позади. Небо над головой теперь было девственно чистым и ярко-голубым, диски исчезли. Решение пришло во сне. Барри приснилось, что он прячется в здоровенной куче мусора, а вокруг катается огромная суповая тарелка и непрерывно бубнит: «Посторонних объектов не обнаружено. 33333. Посторонних…» Проснувшись, Барри тут же попробовал расшифровать условный код дисков, которым они опознают друг друга. С этой задачей легко справился компьютер Черепахи. Выход оказался до смешного прост: фразы о ненайденных объектах, кроме информационной нагрузки, несли и взаимоопознавательную функцию.
Теперь, голося во всю свою радиомощь о том, что посторонних объектов не наблюдается, Черепаха без помех двигалась по степи. Через пару сот километров пискнул зуммер бортового компьютера. На дисплее высветилась карта пройденного пути и поперечная пунктирная линия в двадцати километрах по курсу. Ниже приводились краткие характеристики: локальное повышенное атмосферное давление, ширина полосы 4–5 метров, высота – около 20 километров. Поперечный параметр не определялся, не хватало дальности радара. Глетчер остановился. После встреч с дисками он стал осторожным. Он связался с компьютером «Звездного».
– Тисса!
– Слушаю вас, Капитан.
– Проанализируй странное явление по курсу Черепахи, какая-то стена из воздуха.
– Совершенно верно, Капитан. Это искусственно ионизированный воздух. Атмосферное давление повышено на один процент, но этого достаточно, чтобы воздушные потоки имели постоянное направление от барьера с обеих сторон. Для человека барьер безвреден.
– А линейные размеры?
– Барьер проходит дугой по всему континенту. Посмотрите на карте.
– Спасибо, Тисса. Конец связи.
– До свидания, Капитан. Счастливого пути.
Глетчер внимательно рассматривал контуры материка и синюю линию барьера на нем. Он отрезал примерно 20–22 процента суши, как раз там, где Барри родился, жил, где жил его народ. Сердце остро защемило. Он отогнал эти мысли и вернулся к барьеру. За ним, примерно в пятистах километрах, располагался самый ближний город. А на этой, как бы отгороженной, территории не было ни одного крупного населенного пункта. Впрочем, мелких Тисса тоже не обнаружила. Что это, мертвая территория? Такая огромная! Понятно было, что барьер не пускал в «жилую» зону отравленный воздух, но сколько же для этого требовалось энергии?! Не проще ли было утилизовать отходы, а не мусорить сотни или тысячи лет? Ответов не было.
Черепаха опять взяла свою крейсерскую сотню километров в час и понеслась вперед. Когда она проскочила барьер, Барри ничего не почувствовал, лишь увидел на дисплее, что он остался позади. Вокруг ничего не менялось: та же степь, та же чахлая растительность. Только воздух уже не был отравленным, можно было дышать полной грудью. Смеркалось. Однообразное движение утомляло, а не меняющийся много часов ландшафт незаметно навевал дремоту.
Проснулся Глетчер от тишины и покоя. Машина стояла, впереди раскинулось пшеничное поле. Не дикое, а заботливо возделанное! Вдруг метрах в двадцати что-то мелькнуло. Глетчер пригляделся. Так и есть, человек!
– Эй, сэр! Эй! Остановитесь! – закричал Барри, выскочив из вездехода, и сломя голову понесся за прохожим. – Вы что, глухой?
Однако человек никак не реагировал. Шаг его был все также размерен и нетороплив.
– Да стойте, черт вас возьми! – выдохнул разозленный астронавт, становясь прямо перед его носом. Тот молча замер.
Чем больше Барри вглядывался в стоящего перед ним человека, тем больше недоумевал. Лицо его не выражало никаких эмоций: ни удивления, ни радости, ни испуга. В глазах не было чего-то, что свойственно взгляду разумного человека. Ему могло быть и 30, и 50 лет.
– Кто ты?
– Дох 2232, – глухо ответил человек.
Глетчер был очень рад, что его поняли, и сам он понял: язык ведь мог измениться.
– Где ты живешь, где люди?
В ответ молчание.
– Послушай, я космонавт. Космонавт! Понимаешь?! Где люди? Ты можешь работать мозгами или нет? Ты…