Они действительно его ждали. Только он вошел, они на него налетели, облепили со всех сторон, ужасно подвижные, легкие, горячие, карабкались по нему все выше и выше, добрались до плеч… Александр Иванович испугался, что упадет со всей кучей, присел на корточки. Бесенята всем скопом повалили его на пол, запрыгали вокруг, а смеху, а визгу… Лежа на полу, он наконец рассмотрел, какие они. Совсем крохи и почти первоклассники, хитрецы и простачки, щекастые колобки и тщедушные шкилетики… Александр Иванович еще бы полежал на полу, полюбовался на маленький пестрый народец, но Анна Михайловна хлопнула в ладоши, малыши, как солдатики, рассыпались по залу, заняли свои позиции, помеченные меловыми крестиками на паркете. Не все сумели сразу отыскать, где их крестики, пометались по залу, направляемые сердитым шепотом более сообразительных сверстников, наконец вскочили куда положено, в готовности замерли, вперив глазенки в Анну Михайловну. Она сделала знак рукой, сидевшая за роялем музыкальная руководительница в длинном концертном платье с открытыми плечами, с искусственной розой в высокой прическе грянула что-то бравурное, Анна Михайловна хлопнула в ладоши, и малышня принялась старательно выделывать наклоны и приседания, колоть воображаемыми топориками воображаемые дровишки, стрелять ввысь из воображаемых луков, скакать будто на лошадках и скользить будто на коньках. Александр Иванович догадался, что за образец взято спортивное представление в Лужниках.
Близилось время раздачи подарков, малышня все нетерпеливей поглядывала на внесенную в зал сумку. Анна Михайловна заулыбалась таинственно и сказала на ухо Александру Ивановичу:
— К черту ваше вонючее шефство, больше на порог не пущу! — с этими словами красавица больно ухватила пальцами его за плечо, вывела на середку зала. — Дети! — Хлопок в ладоши, от которого он вздрогнул. — Дети, вы уже знаете, кто вам сегодня привез подарки. Но вы еще не знаете, — она покачала головой, — с какими приключениями добирался к нам Александр Иванович… — Он опешил, не понимая, куда она клонит. Анна Михайловна сделала страшное лицо: — За ним волк гнался, не догнал. Баба-Яга хотела поймать, не поймала. Доскакал наш храбрый гость до детского дома. Но вот беда, — Анна Михайловна пригорюнилась, — игрушки и книжки в дороге немножко пострадали, и от Бабы-Яги, и от волчьих зубов.
Что тут началось!.. Малышня пришла в восторг. Получив подарок, каждый подбегал к Александру Ивановичу, показывал на книжке, на игрушке следы волчьих зубов и когтей Бабы-Яги. Слава богу, отыскалась небольшая царапинка и на оранжевом новехоньком зайце. Анна Михайловна пошепталась с зайцем и серьезно пояснила крохотной девочке:
— Он у тебя молодец, не растерялся. Знаешь, что он мне рассказал? Что увидел волка и спрятался на самом донышке сумки.
Девочка-шкилетик крепче ухватила своего хитрого зайца и убежала. Праздник продолжался. Александр Иванович вместе с детишками пил чай и ел праздничный пирог. Его водили по спальням и просили, чтобы он потрогал подушку, полотенце, пижамку: «И мою! И мою! Читай вышитое мое имя!» Его хватали за руки, дергали за рукава, за полы пиджака: «Посмотри, я нарисовал слона. Похоже? А это море и подводная лодка». Со всех сторон ему совали рисунки, вязание и плетение, фигурки из разноцветного пластилина, и все время он чувствовал ласку горячих влажных лапок, тайную детскую печаль по близкому человеку, своему, собственному. Наконец его привели обратно в зал, усадили в старинное кресло на золоченых ножках, дети расположились справа и слева от него на стульчиках с яркой хохломской росписью, музыкальная руководительница в длинном платье отвесила публике театральный поклон и села за рояль. Начался парадный концерт, смотр дарований, русские матрешки и гопак, лебеди в марлевых пачках, клоуны с картонными носами. Полная программа, в ней все блеснули талантами, почетный гость хлопал так, что вспухли ладони.
Краем глаза Александр Иванович примечал, как давешняя девочка-шкилетик умудрялась при каждой смене концертных номеров передвинуться на своем расписном стульчике. Она перемещалась с ожесточенным упорством все ближе и ближе к нему. До жалости нескладная, с непомерно тяжелой головенкой на тонкой шее, с редкими волосиками на темени, лягушачьим ртом, острым длинным подбородком. Чей-то позор, от которого поспешили избавиться, столкнули в детский дом. Александр Иванович увидел ее рядом, возле ног. Она слезла с хохломского стульчика, прислонилась к коленям Александра Ивановича и с неожиданной ловкостью вцарапалась наверх, легкая, как котенок, молча повозилась на коленях, устраиваясь поплотнее, и замерла. Александр Иванович не смел пошевелиться. Маленькая липкая ладошка отыскала его ладонь на подлокотнике кресла, всунулась в нее и притихла. За спиной Александра Ивановича раздался всхлип, он оглянулся. Анна Михайловна властной рукой подавала знаки музыкальной руководительнице: