Однако один из европейских монархов блистал своим отсутствием. Где в то время был Николай? Ни для кого не стало сюрпризом, что он не смог явиться сам, и на похоронах его представляли его младший брат, великий князь Михаил Александрович, и его мать, вдовствующая императрица, приходившаяся покойному королю свояченицей. Официального объяснения отсутствия Николая представлено не было, но, скорее всего, ответственность за обеспечение безопасности русского царя, практически беззащитного в рядах похоронной процессии перед любым убийцей, не хотели брать на себя ни его советники, ни британская Специальная служба. Кузен Вильгельм не преминул воспользоваться отсутствием Николая и на мгновение сочувственно сжал руку Георга, когда они стояли вместе в Вестминстер-Холле у гроба покойного Эдуарда. Искреннее сочувствие, которое Вильгельм выказал Георгу в этот день, привело к тому, что он был приглашен приехать в Англию еще раз, в феврале будущего года, чтобы поприсутствовать на открытии памятника королеве Виктории, своей бабушке, которую он глубоко почитал как «создательницу величия современной Британии»32.
Хотя люди уже толковали о неизбежности войны между Великобританией и Германией, кайзер продолжал надеяться, что он и его английский кузен смогут остаться лучшими друзьями. Но за его спиной Георг уже твердо блокировался со своим русским кузеном, обмениваясь с Николаем письмами солидарности. Он писал, что надеется, что «мы навсегда сохраним нашу старую дружбу», и уверял, что «я всегда был и остаюсь очень к тебе привязан»33. «Если только Англия, Россия и Франция будут держаться вместе, – писал Георг Николаю вскоре после смерти своего отца, – то мир в Европе будет обеспечен». За следующие годы его переписка с Николаем стала регулярной, откровенной и сердечной. Он был уверен, что царь разделяет его чувства, ибо они оба были уже убеждены в необходимости и дальше укреплять англо-русско-французское согласие перед лицом нарастающей агрессивности Германии. «Я знаю, что ты не возражаешь против откровенности, с которой я пишу то, что думаю, ибо мы всегда были такими добрыми друзьями, что я с удовольствием рассказываю тебе все», – написал Георг Николаю год спустя34.
Как оказалось, 1910 год стал последним, в котором Николай и Александра смогли навестить своих немецких родственников в Гессене. Всем сестрам – принцессам Гессен-Дармштадтским, Александре, Элле, Ирене и Виктории, а также их единственному брату Эрни представилась редкая возможность надолго собраться вместе в замке Фридберг. Из всех резиденций венценосных особ, в которых бывали Николай и Александра, во Фридберге, располагавшемся между Дармштадтом и Франкфуртом, царила, пожалуй, самая непринужденная атмосфера. Здесь Романовых окружала куда меньшая, чем обычно, свита, им не докучали ни церемониями, ни парадами, правила этикета соблюдались намного менее строго, а Николай мог наконец облачиться в обычное цивильное платье. Он мог выходить в город инкогнито вместе со своим шурином Эрни, мог посидеть в кафе и выпить кружку пива или походить по местным магазинам35. Но здоровье Александры к этому времени уже серьезно ухудшилось и продолжало ухудшаться: она страдала хроническим пояснично-крестцовым радикулитом, у нее были проблемы с сердцем, головные боли и невралгия тройничного нерва. Все это усугублялось постоянным нервным напряжением из-за гемофилии, которой был болен ее сын. Перед этим визитом она уже лечилась на водах в Бад-Наухайме и теперь почти не покидала своих комнат, просиживая там в инвалидном кресле. Пятеро ее детей, давно уже приученные заботиться о себе самостоятельно во время частых недомоганий матери, в восторге от того, что они предоставлены сами себе, проводили почти все время со своими двоюродными братьями и сестрами.
В России же народ в последний раз видел вблизи императора и императрицу – своих царя-батюшку и царицу-матушку – во время празднования трехсотлетия правления дома Романовых в 1913 году. В Санкт-Петербурге и позже в Москве вся царская семья участвовала в массовых крестных ходах, на которые приходили тысячи простых русских людей. Кроме того, семья Романовых со свитой отправилась в путешествие на поезде, а потом и на целой флотилии пароходов по Волге, посетив Владимир, Суздаль, Нижний Новгород, Кострому и Ярославль. Торжества в Москве позволили широкой публике наконец увидеть маленького цесаревича, хотя многие с тревогой заметили, что с рук казака, носившего его, он не слезает. Алексей еще не оправился от тяжелого кровотечения, которое чуть не убило его в минувшем году и навсегда изувечило его ногу. Правда о том, что он болен гемофилией и что его жизнь постоянно находится под угрозой, все еще держалась в тайне.