раз, перед тем как начать, мы просили Бога дать нам часть Его разбитого сердца за этот город. Мы хотели
знать, как Он чувствует Себя, видя секс-шопы детской порнографии, безбожие в университетах и тысячи
наркозависимых людей, умирающих в Амстердаме без надежды.
Носильщики несли гроб: два спереди и два сзади. Мы шли через район Красных фонарей, мимо бара
«Ангелы Ада», мимо уличных кафе. Сидящие там люди крестились, так как они не были уверены, лежит ли
кто-то в гробу или нет. Кто-то был в гробу - я! Я был одет в черное, и мои глаза были накрашены черным.
До того как наша процессия вышла на площадь, Джон Гудфеллоу был уже там со своей евангелистской
командой. Они стояли полукругом и пели милые христианские песни под гитару и бубны. Затем приходили
мы, сопровождаемые горящими факелами. Наша группа опустила гроб прямо перед Джоном Гудфеллоу и
его командой. Люди с факелами окружали гроб так, что получился круг из огня и дыма; (я взял идею из
фильма о Франкенштейне).
Люди собирались со всей площади, чтобы посмотреть на происходящее. И когда ты лежишь в гробу и ты не
мертв, время тянется очень медленно. Первый раз, когда я был в гробу, мне хотелось как можно быстрее
выпрыгнуть из него. Поэтому мне нужно было придумать, как же долежать в гробу до назначенного
времени. Тогда я начинал обратный отсчет: «Десять, девять, восемь, семь... четыре, три, два, один, ноль».
Потом я выпрыгивал из гроба и кричал изо всех сил.
«Этот город убил меня своей ложью, - кричал я. - Бы сказали мне, что я найду знание в ваших
университетах, но вы не мудры. Бы не можете решить даже своих собственных проблем.
Бы сказали, что я найду свободу в ваших секс-шопах, но я не стал свободным. Бы только дали мне грязные
мысли. Вы сказали мне, что я найду счастье в ваших наркотиках, но они не сделали меня счастливым. Они
только разрушили мое тело. Всем все равно. Никто в этом городе не любит. Мы все мертвы!»
И я падал обратно в гроб.
Тогда Джон Гудфеллоу вставал на стол и говорил: «Эй, ты там! Это правда: пути человеческие ведут к
смерти! Позволь мне рассказать тебе о пути, который ведет к жизни».
Толпе это нравилось. Они думали: «Разве это не прекрасно? Этот тупой христианин пытается спорить с этим
сумасшедшим парнем». Они не знали, что мы были заодно.
«Почему я должен тебя слушать? - издевался я. - Каждый пытался навязать мне свою лучшую идею. И
посмотри, куда они меня привели».
Джон отвечал: «Я здесь не для того, чтобы навязать тебе свою лучшую идею. Я здесь для того, чтобы
рассказать тебе правду о Боге, которую ты можешь прочитать в Библии».
«Библия - это куча религиозного мусора!» - ответил я.
«Хорошо, позволь мне задать вопрос, - отвечал Джон. - Ты когда-нибудь читал Библию?»
«А зачем мне это нужно?»
«Потому что в Библии ты найдешь ответы на вопросы: кто ты, кто такой Бог и какова твоя цель в жизни».
Толпа наблюдала за нами, затаив дыхание. И многие из них впервые по-настоящему слышали благую весть
об Иисусе. Затем я обращался к толпе.
«Амстердам, это правда, - говорил я. - Я был мертв, но Иисус воскресил меня! Если бы вы знали, кем я был и
кем я стал сейчас, вы бы поняли, что это правда! Разве вы не хотите, чтобы город, известный своей
свободой, стал по-настоящему свободным? Если Иисус смог дать мне новую жизнь, то Он сможет дать ее и
вам».
Затем я приглашал людей склонить колени вместе со мной прямо на мостовой и отдать свою жизнь Иисусу.
Через эту постановку многие нашли Иисуса.
Джон Гудфеллоу стал больше беспокоиться о моих взаимоотношениях с Джоди, т.к. это было против
правил, чтобы члены его команды встречались с девушками из волонтеров. Поэтому, чтобы разделить нас,
он задействовал Джоди в служении евангелизационного кемпинга недалеко от города. А я должен был хо-
дить на мост, недалеко от места, где я жил, с пятью женщинами и одним тихим парнем.
Чтобы добраться до моста, мне нужно было пройти мимо порнографического кинотеатра, нескольких секс-
шопов и потом по аллее с полуголыми проститутками в окнах с обеих сторон. Мост выходил к тому месту,
где находились все лайв-секс-театры.
Каждый вечер происходило одно и то же: мы пели три- четыре песни, которые я ненавидел, где лидировала
девушка на гитаре, и еще одна играла на тамбурине. Мы пели песни типа: «Этот день, этот день, который
сотворил Господь». Часто в это время шел дождь.
Я стоял и думал: «Не удивительно, что никто не хочет становиться христианином», мне было неловко за
Бога. «Что мне делать? Бог не может хотеть, чтоб я стоял на мосту с этими пятью женщинами и одним тихим