Рафаэлла унаследовала от родителей оливковый цвет кожи, роскошные черные волосы, длинные ноги и подвижную красоту.
Девочка расстроилась, распечатав подарки и не обнаружив там велосипеда.
В этот момент позвонили в дверь, и школьные друзья Рафаэллы появились в гостиной. Одиль в коричневом бархатном платье с белым кружевным воротничком попросила показать подарки. Она посочувствовала подружке, когда не обнаружила среди них велосипеда.
Чай был очень вкусным, сопровождался пирожными, крошечными бутербродами с сыром и огурцами, вареньем и шоколадной пастой. Как раз то, что любила Рафаэлла. А потом принесли торт со взбитыми сливками и клубникой. На нем горело семь свечей.
«Мне семь, – удивилась Рафаэлла. – Я уже почти взрослая».
Люсьен взял девочку на руки и поцеловал.
– Я так люблю тебя, моя сладенькая, – произнес он зычным голосом. – Ты украшаешь мою жизнь. Никогда не забывай об этом.
Отец отнес ее в прихожую, где стоял самый лучший, самый блестящий красный велосипед, который она когда-либо видела.
С криком радости Рафаэлла водрузилась на него. Великий день состоялся.
Позднее, когда друзья разошлись, кроме Одиль, оставшейся на ночь, девочки сидели у ног Анны. Они с мужем собирались уходить. Девочки наблюдали, как Анна накладывает косметику, поправляет прическу, надевает сережки с бирюзой и бриллиантами и такое же ожерелье.
Рафаэлла была уверена в красоте матери и гордилась ею. Вскоре появилась няня Макди с намерением выпроводить девочек.
– Дайте маме побыть одной, ради Бога! – ворчала она.
Они спустились в библиотеку, где Люсьен развлекал отца Одили, Генри, известного французского политика. Мужчины по-соседски дружили и теперь вместе собирались на важный политический прием. Мать Одили, Изабелла, уехала к родственникам.
– Ну, что вы еще натворили? – с улыбкой поинтересовался Люсьен.
Девочки запротестовали, и им обеим дали по бокалу запрещенной кока-колы. Няню бы хватил удар. Никаких газированных напитков, особенно перед сном.
В комнату вошла Анна в бледно-лиловом шифоновом платье.
– Я готова, – извинилась она. – Надеюсь, не задержала вас. Мужчины не удержались от комплиментов, и она грациозно ответила.
Рафаэлла была счастлива. Такой прекрасный день рождения!
– Нам пора, – заявил Люсьен. – Опаздывать нельзя, – он внимательно посмотрел на дочь. – В тебе что-то изменилось, малышка. Кажется, знаю, – добавил он с усмешкой. – Ты выглядишь на семь лет.
Смеясь, взрослые направились к двери. Люсьен распахнул ее и хотел пропустить жену вперед.
– О Боже! – воскликнула Анна. – Я, кажется, кое-что забыла. Заводи машину, я буду через минуту.
– Мы поедем на машине Генри, – нетерпеливо сказал Люсьен, – поторопись.
Улыбаясь отцу Одили, Анна сказала:
– Ты тоже не выносишь, как Люсьен водит машину, правда, Генри? – и с этими словами она взбежала вверх по лестнице.
Рафаэлла поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать отца, но не достала. Взяв ее на руки, он прошептал:
– Счастливых сновидений, малышка.
– Папа, я уже не малышка, – запротестовала она.
– Ну, хорошо, – он с любовью поцеловал девочку. – В таком случае, счастливых сновидений, моя взрослая дочь.
Они с мистером Роне спустились по ступенькам и сели в серебристый «мерседес».
Девочки стояли у открытой двери и махали, когда появилась няня.
– Вы простудитесь насмерть, – возмутилась она. – А винить будут меня. Пошли наверх. Прямо сейчас.
Рафаэлла подчинилась, за ней последовала Одиль.
– Пора спать, – ворчала няня, хотя на самом деле она совсем не злилась.
Анна уже спускалась по лестнице, ее шифоновое платье развевалось на ходу. Ей не хотелось задерживать Люсьена и Генри. Как прекрасно она выглядела в тот вечер!
Но внезапно раздался взрыв. Это случилось на улице. Он был настолько сильным, словно бомба разорвалась на крыше дома.
А потом произошло следующее: окна выбило, все упали на пол и осколки стекла накрыли их.
Рафаэлла увидела, как мать падает на лестнице. Девочке показалось, что она смотрит замедленный танец.
Стекло попало Рафаэлле в ногу, стало невыносимо больно, и она начала кричать.
– Папочка! Папа, спаси нас! Пожалуйста, спаси!
Крис Феникс, 1968
Несмотря на поздний старт, Крис наконец-то обрел вкус к сексу. Да так, что даже перещеголял старого друга.
– Черт подери! – однажды воскликнул Базз. Они были на Майорке, весьма популярном испанском курорте. – Ты не можешь остановиться! Нужно же давать себе передышку.