Его секретарши были старыми девами, и все разменяли пятый десяток. Маркус не хотел, чтобы они спали с его сотрудниками. Он требовал абсолютной преданности и получал ее. Эти дамочки ненавидели друг друга. Тем лучше Маркусу Ситроэну.
– Пришел мистер Лямонт, – объявила в селектор Фэб, его старшая секретарша.
– Впустите, – сказал Маркус. Некоторых людей он заставлял ждать. Хокинз Лямонт не принадлежал к их числу.
Мужчина в белом костюме вошел в кабинет Маркуса. Эта комната больше походила на старинную гостиную, нежели на рабочее место магната звукозаписи. Лямонт подошел к ореховому столу и взял толстую гаванскую сигару.
– Вы не против? – спросил Сокол, устраиваясь в мягком кожаном кресле напротив стола.
– Ради Бога, – великодушно произнес Маркус.
В пятьдесят девять Маркус Ситроэн излучал власть. У него был избыточный вес, но английский портной сделал все возможное, чтобы скрыть этот недостаток. Лысая яйцевидная голова и лицо были оливкового цвета. Верхняя губа казалась тонкой, а нижняя слишком толстой, нос – большим, а глаза с таинственным блеском прикрывали нависшие веки. Родом из Бейрута, он прожил в Америке больше сорока лет и уже тридцать являлся ее гражданином. Маркус был страшно богат, невероятно силен в делах, и все его боялись. Он совсем не походил на молодого человека, приехавшего в Нью-Йорк в 1948 году в двадцатилетнем возрасте со ста долларами в кармане, но с закаленным, как сталь, сердцем. Маркус Ситроэн слишком много повидал в жизни, чтобы измениться. Он вырос в военной Европе и знал все темные стороны человеческой натуры. На его глазах богач-отец превратился в бедняка, красавица-мать стала проституткой, а младший брат – игрушкой в руках извращенцев.
Маркус мечтал о деньгах. Он жаждал власти. И приехал в Америку, чтобы обрести и то и другое.
Ему это удалось.
– Итак, – сказал Сокол, – Крис Феникс доставлен. Бобби Манделла тоже приедет. А как с Рафаэллой?
– Она здесь, – подтвердил Маркус. – В «Эрмитаже», – он внимательно посмотрел на Сокола, потом откинулся в кресле, заиграл пальцами рук и сказал:
– Игра начинается, мой друг.
Сокол пыхтел сигарой. Они были знакомы с Маркусом уже пятнадцать лет, но в глубине души он понимал, что совсем не знает этого человека. Никому не удавалось докопаться до него, хотя многие были с Маркусом в дружеских отношениях. Сокол тоже считал себя одним из приближенных. Он сухо улыбнулся и чуть занервничал.
– Какая игра? – спросил он с любопытством, потому что Маркус непременно настаивал на присутствии трех звезд, особенно Рафаэллы.
Но лицо Ситроэна не изменилось.
– Та, в которую я соизволю играть, – медленно произнес он. – Любая.
Крис Феникс, 1970—1972
Уже два года «Дикари» выступали без особого успеха, если не считать доброго приема публики и невероятного количества девушек. Все это было неплохо, но они так и не получили настоящего менеджера, контракт на звукозапись, денег и даже малейшего признания у профессионалов. Последние предпочитали игнорировать их.
Ребята выступали в пригородных клубах Лондона. Неважно, в маленьких помещениях или больших амбарах, только бы сыграть перед зрителями. Иногда их приглашали на свадьбу или день рождения. Все это давало опыт. Но денег не хватало, и никто из группы не мог оставить основную работу. Крис перестал мыть окна и вместе с Баззом устроился спасателем в бассейн. Оба прекрасно плавали, работа была не пыльная, хотя запах хлорки и крики школьников сводили с ума. Базз не пропускал ни одной женщины, которая попадалась ему на глаза, хотя до сих пор жил с Флауа. Крис стал более разборчивым. Нельзя же трахаться со всеми девушками, которым меньше двадцати пяти. Женской компании всегда хватало. Покажи девочке гитару – и она твоя.
Раста Стенли, черный барабанщик, работал на маленькой радиостудии. Это оказалось очень полезным, так как он украдкой, выносил новые альбомы, которые Крис моментально записывал, а потом Раста потихоньку возвращал их назад.
Басист Олли Штольц работал в библиотеке.
За этот год ребята очень подружились. Заводилой был Крис, Базз славился черным юмором, Раста – веселыми шутками, а Олли оказался серьезным, вдумчивым, был добр к животным и старушкам.
«Дикари». Они имели свой имидж. Крис выглядел живым и сексуальным, с грязноватыми светлыми волосами и ярко-голубыми глазами.