Дафна Дарк восприняла все спокойно. Она заплатила за старые велосипеды и дала денег на поездку на пароме через пролив в Бельгию.
У Криса возникло странное чувство, что он ее больше никогда не увидит.
Бобби Манделла, Нью-Йорк, 1966
В шестнадцать Бобби Манделла был красивым, но толстым и весил больше двух сотен фунтов. И уже считался звездой. Его называли «Очаровательный малыш Бобби» еще в одиннадцатилетнем возрасте, когда несколько пластинок в стиле «кантри» принесли ему славу. С тех пор он выступал как профессионал, а к семнадцати все внезапно кончилось.
Голос начал ломаться, и, прежде чем он успел что-нибудь возразить, компания звукозаписи вышвырнула «Очаровательного малыша Бобби» за дверь, от него отвернулись менеджер и все так называемые друзья.
Мистер Леон Ру, его опекун-менеджер в Нашвилле, дал Бобби чек на шесть тысяч долларов плюс двадцать пять долларов наличными и посадил на самолет в Нью-Йорк, где жила тетушка Берта и откуда его вытащили пять лет назад.
«Очаровательный малыш Бобби» не мог понять, что произошло: совсем недавно он записывал хиты, и вот уже летит в самолете домой. Но мальчика настолько приучили подчиняться приказам, что он поначалу нормально воспринял отъезд. И только в аэропорту Кеннеди, где никто его не встречал и не ждал лимузин, он начал осознавать случившееся. От него избавились. Начисто. Теперь он сам по себе. Странно, но ему это даже понравилось. Больше не будет невыносимых нагрузок и беспрерывной работы. Он возвращается домой к дорогой тетушке Берте.
Он с трудом поймал такси, погрузил в него три чемодана с блестящими костюмами для выступлений и отправился к дому тетушки Берты в Квинз.
Но возникла проблема: бедная тетушка Берта умерла шесть месяцев назад, оставив в наследство шесть кошек и тридцатилетнюю дочь по имени Фанни, которая была еще толще Бобби.
Приветствие Фанни было далеко не дружелюбным.
– Какого черта тебе здесь надо, парень? – завопила она. Родственница стояла на ступеньках, упершись руками в огромные бедра, а невероятных размеров грудь вздымалась от негодования.
– Я приехал домой, – просто ответил Бобби.
– Куда ты приехал? Здесь у тебя нет больше дома, – завизжала Фанни, чем привлекла внимание нескольких соседей, которые с любопытством высунулись из окон. Все знали, кто такой «Очаровательный малыш Бобби». Разве Берта не держала его фотографию в рамочке на подоконнике? Ведь она всегда с такой гордостью говорила о нем? Старуха вечно хвасталась, что воспитывала мальчика с двух лет, с тех пор, как умерла ее сестра.
Все так и было.
– А где тетушка Берта? – мирно спросил Бобби. Он устал, хотел есть, и настроение к тому же было неважным. Парень прекрасно понимал, что карьера рухнула, а осознавать такое в шестнадцать лет довольно страшно. Хотя возможность стать свободным все же привлекала его.
– Не надо ля-ля про тетушку Берту, – Фанни со страшной злостью передразнила голос Бобби. – Она в земле уже шесть месяцев, а ты даже не послал цветов. Тоже мне звезда, толстая задница!
Бобби почувствовал, как на глаза навернулись слезы. Прошло пять лет, как его оторвали от тетушки. Он записывал песни, исполнял и даже сочинял их, но все это время мальчик знал, что обязательно вернется домой. Сегодня этот день настал, а Фанни говорит, что тетушка Берта умерла.
– Мистер Ру сказал бы мне, – заикался Бобби. – Я не верю…
– Так ты называешь меня лгуньей, двоюродный братик?! – взорвалась Фанни.
– Мне никто ничего не говорил, – тупо повторил он.
– Тоже нашел причину, – саркастические замечания так и сыпались из огромного рта Фанни. – Конечно, когда ты – звезда, то такая мелочь, как смерть в семье, тебя не волнует.
К этому моменту таксист, пуэрториканец, жевавший резинку, поставил три чемодана Бобби на ступеньки и начал нервничать: он то приседал, то до хруста сжимал ладошки.
– Вы мне заплатите? – спросил он. – А может, подождать, и мы вместе поужинаем и поиграем в карты?
– Этот парень здесь не останется, – твердо заявила Фанни, указывая на Бобби пальцем. – Отнеси его чемоданы обратно в такси.
Пуэрториканец скорчил недовольную гримасу.
– Эй, мадам, я что, похож на носильщика? Хотите положить чемоданы в машину? Пожалуйста. Давай, мамочка, сделай это сама.
– Не смей называть меня мамочкой, – предупредила Фанни, бросая на него угрожающий взгляд.
– Просто заплатите мне, леди, – устало предложил таксист. Внезапно Бобби вспомнил о чеке. Шесть тысяч долларов за пять лет тяжелой работы. Он вытащил его из кармана и протянул Фанни.