Сержант обернулся и заметил, что его приятели тоже выключили свои фонари. Только призрачный свет от электронных часов Скорпиона свидетельствовал об их незримом присутствии.
«Всё равно ничем не смогут помочь, - подумал он. - При любом раскладе я попадаю под дружеский огонь».
Прислушиваясь к гулу ветра и шелесту тряпок, Паха немного помедлил, потом протянул руку и слегка отодвинул матерчатую рвань в сторону. Выход вентиляционного канала располагался на шестиметровой высоте и это немного успокоило. Если враг где-то и прятался, то только внизу, а уж запрыгнуть в отдушину он ему не позволит.
«Барахольщик» рывком сорвал тряпку и швырнул её вниз. Он сделал это осознанно, стараясь спровоцировать возможного противника на ответную реакцию. Но ничего не произошло. Высунув голову, Паха огляделся вокруг. Это был коммуникационный узел предназначенный для теплоснабжения комплекса. Трубы большого диаметра, вентили, массивные задвижки, манометры, навсегда погасшие мониторы — ничего особенного если не считать решётчатого пола сквозь который были видны несколько нижних этажей.
Паха свесился вниз. В стену под вентиляционной отдушиной были вмонтированы скобы, что позволяло без каких-либо усилий спуститься на пол.
Из помещения вели два прохода, расположенных противоположно друг другу. Один из них был закрыт дверью, дверь другого валялась на полу.
Капли крови на решётках едва различались, но на бетонной стене, около прохода без двери, Паха заметил несколько смазанных пятен. Значит, раненный антропоид помчался туда и вряд ли в его планах было дожидаться преследователей, иначе он уже о себе как-нибудь заявил.
«Настоящий многоярусный лабиринт, - подумал Сержант. - Нам и за неделю всё здесь не исследовать».
Только сейчас он осознал, насколько сложной стояла перед ними задача. У них не было достаточного количества воды и провианта, а запас аккумуляторов для фонарей рассчитывался всего на пару дней. Пока им везло и они успешно экономили батареи, встречая работающие источники освещения, но долго так продолжаться не могло.
Он скользнул глазами по рваным тряпкам, которые сбросил вниз и неожиданно понял, что это остатки лабораторного халата. Ему вдруг стало не по себе. Сразу же подумалось о людях, которые здесь работали: кто-то превратился в кровожадного упыря, кто-то погиб и избежал страшной участи перерождения, а кому-то пришлось стать едой.
«Тут ещё этот странный запах». - «Барахольщик» ощущал его всякий раз, как в вентиляцию начинал затягиваться воздух с нижних этажей. Он напоминал приторный аромат специй, но смешанных с чем-то омерзительно тошнотворным. От него хотелось задержать дыхание или прикрыть нос плотным куском ткани.
- Полезу-ка я вниз, - морщась от отвращения, процедил Паха.
Он схватился за первую скобу, чтобы проверить её надёжность и внезапно замер, заметив под решётчатым полом неторопливые колебания теней.
2
Увиденное долго не складывалось в понятную картинку. Да, он заметил движение, но сначала это была просто рыхлая тень, медленно ползущая по самому нижнему этажу. Затем показалось нечто громоздкое и с первого взгляда бесформенное. Исказить восприятие могли решётки пола, однако не настолько, чтобы его опытный взгляд следопыта не мог определить форму. Некоторое время он бездумно следил за неторопливым перемещением объекта, но когда тот остановился, он смог различить антропоморфные черты.
- Что это за мразь? - зашептал у самого уха Скорп. - Похоже ему тут вольготно!
Паха был так потрясён, что даже не почувствовал возню Скорпиона под боком.
- Не знаю, - отозвался Сержант. - Но столкнуться с ним лицом к лицу не хотелось бы.
Существо стояло практически под ними и отсюда была хорошо видна почти человеческая, бугристая, лишённая волос голова. Громоздкое мускулистое тело лоснилось от жары, грязно-жёлтую кожу, пронизывали бордовые кровеносные сосуды. У создания были руки, и Паха отлично разглядел огромные кисти с крючковатыми сильными пальцами.
- Крупный урод, - тихо проговорил Скорп. - На вскидку, метра три ростом.
Оценить размеры создания, Сержант мог и сам. Но его не покидало гнетущее ощущение, что это существо абсолютно рукотворное, созданное какими-то изобретателями и отнюдь не для выполнения миролюбивых задач. Когда же изобретателей не осталось, существо освободилось от неусыпного контроля и теперь могло делать то, что лучше всего умело...