— Артур, я не понимаю, что с Роном? — с тревогой сказала она. — Он уже который месяц сам не свой. Я не узнаю своего сыночка. Словно его подменили. Целитель уверял, что последствий не будет. Но, Артур, у него даже речь поменялась. И я заметила, что он мало ест. А вчера даже не притронулся к своему любимому пирогу с почками. Когда такое было? Я просто в отчаянии. Может, попросить Дамблдора его посмотреть, как думаешь?
— Думаю, это будет лишним, Молли, — спокойно ответил Артур, пока я, слившись со стеной, обливался холодным потом. — Не стоит тревожить занятого человека по таким пустякам.
— Но мальчик стал замкнутым, — живо возразила та. — Он уже несколько месяцев ни с кем не общается, никуда не выходит, почти не разговаривает и шарахается, стоит мне только его обнять. Словно ему неприятны мои прикосновения, а ведь он такой ласковый ребенок и сам раньше ластился. Артур, с ним что-то происходит. Я мать… я чувствую… Боюсь, что он винит нас в произошедшем. Как я переживу, если собственный сын меня возненавидит? Что, если мы его потеряем? — с ужасом добавила она и, судя по всхлипам, заплакала. — Я отвратительная мать.
— Дорогая, успокойся, — мягко ответил Артур, — думаю, ты преувеличиваешь. Молли, Рон еще ребенок, а месяц паралича напугает кого угодно. Неудивительно, что он изменился. Просто ему нужно время, чтобы эта история изгладилась из памяти. И потом, не забывай, что разрабатывать новый язык очень болезненно. Немудрено, что он предпочитает отмалчиваться и мало ест. Как бы он прожевал твой пирог, дорогая? — поддел супругу Артур с явными смешинками в голосе. — У нас очень мужественный сын, он ни разу не пожаловался, что ему плохо — терпел сам. Ты замечательная мать, Молли. Просто дай ему время и все наладится, — ласково добавил он, а я отмер и тихонько попятился к лестнице.
— Когда ты так говоришь, я понимаю, какая я паникерша, — донеслось до меня, — конечно же, ты как всегда прав, дорогой. Но обещай, что если улучшений не будет, то мы обратимся к Дамблдору…
Этот разговор не на шутку меня обеспокоил и открыл глаза, каким самонадеянным идиотом я был, считая, что если меньше общаться с семейством, это снизит шанс спалиться, и меня не вычислят. Если они подключат Дамблдора, то меня точно разоблачат. Этого никак нельзя было допустить. Пора перестать валять дурака и определиться. Конечно, их Роном я никогда не буду, но постараюсь стать этим людям настоящим сыном. Игры закончились — мне придется сделать свой выбор, чтобы выжить.
Утром спустился к завтраку самым первым. Неудивительно, я почти всю ночь не спал, просчитывая манеру поведения, и вскочил ни свет ни заря.
— Доброе утро, мам, — робко улыбнулся и смущенно опустил взгляд в пол. Молли растерянно замерла, но быстро пришла в себя. Торопливо вытерла руки полотенцем и подошла ко мне.
— Доброе утро, Ронни. Садись, сегодня на завтрак твой любимый молочный суп. — Она быстро прижала меня к себе, поцеловала в макушку, а потом мягко подтолкнула к табурету. Глаза ее были подозрительно мокрые, но вид весьма довольный.
— Здорово, — радостно отозвался я, плюхаясь на свое место, — обожаю молочный суп. Мам, а что, папа еще не спустился? — спросил я, берясь за ложку. Знаю, вопрос был идиотский, но, думаю, как раз в стиле семилетнего ребенка.
— Нет, дорогуша, он что-то задерживается, — ответила она, бросив быстрый взгляд на часы и споро передвигаясь по кухне в сторону двери.
— Милый, поторопись, если не хочешь опоздать, — громко крикнула она, выйдя в коридор и глядя на верх лестницы.
Артур появился, таща на буксире Фреда и Джорджа. Мальчишки выглядели недовольными и насупленными, как два взъерошенных воробья.
— Молли, покорми этих охламонов, и пусть, пока я не вернусь со службы, сидят в своей комнате, они сегодня наказаны, — строго сказал он, сгружая возмущенно сопевших близнецов на их места.
— Что они опять натворили? — грозно сдвинула брови мать, воинственно уперев руки в бока.
— Подлили Перси какую-то гадость в зубную пасту, — коротко ответил Артур, поглядывая на часы и хватаясь за бутерброд. — У парня зубы выросли на пять дюймов. Я уже все исправил. С мальчиком все в порядке, — торопливо ответил он, пока возмущенная супруга не успела разораться, — я залечил ранки во рту. Ты только пока его не беспокой. И отнеси ему потом поесть, Молли, только не раньше, чем через час — заживляющее зелье должно подействовать. А вы, — строго обратился он к виновникам, которые как ни в чем не бывало с аппетитом наворачивали завтрак, — запомните, если еще подобное повторится, я на все лето запру метлы в сарай.
— Ну папа! — возмущенно вскинулись оба, оторвавшись от тарелок.