Зато возмутился командир ОБАТО [63]:
— Вы не в Москве, дорогой товарищ! Нашли, что могли! У нас свободных помещений нет!
— Да я не об этом! — отмахнулся зам главного. — Не надо думать, что я бессердечная сволочь. Я просто разъезжаю на подобные оказии лет пятнадцать и уже сопереживать не могу, а то сам помру. Я имею в виду — странное место попадания. Во всех известных мне случаях прямого попадания ракета метила вертолету либо в выхлоп, либо в лопасти, если промахивалась. Она же с тепловой головкой самонаведения, идет в самое горячее место. Первый раз вижу, чтобы попадание было в кабину...
— Почему в кабину? — поинтересовался командир полка.
— А сами посудите — передние края бортов разворочены изнутри, днище, похоже, цело. Я надеюсь, все люки были закрыты?
Командир сурово глянул на дежурного по аэродрому.
— Так точно!
— Так, может, внутренний взрыв?
— Товарищ полковник, все было по инструкции! Пусть тут граждане не выступают!
Комполка насупился.
— Хорошо. — сдался штатский. — Если нет спорных мнений, пойдемте писать акт осмотра и предварительное заключение. Надо создавать другую комиссию, расширенного состава. Пусть пэ-вэ-ошники еще посмотрят. Нет возражений?
Возражений не последовало.
Попадание ракеты, как бы ни цинично это не прозвучало, устраивало всех присутствующих.
Они вышли из ангара с чувством облегчения и исполненной работы. Остальное было уже не по их части. Порыв ветра, неся снежный заряд, налетел, сорвал с лысой головы зам главного конструктора его роскошную шляпу и покатил, погнал по необъятному простору летного поля. Инженер прикрыл ладонью зябнущую лысину, согнувшись и протягивая другую руку, погнался за шляпой, которая подлетела к ногам одинокого офицера в новеньком бушлате, с бессильной тоской взиравшего в мутную белесую ночь, наполненную снегом.
— Мне соседка рассказала, что сегодня в концертном зале Октябрьский схватили знаменитого киллера, и оказалось, что это агент ФСБ! — сказала Маринина бабушка. — Она по телевизору видела!
Андрей склонился над тарелкой пониже.
Худшее начало разговора трудно было придумать.
— Что же он там делал? — делано вежливо поинтересовался Маринин папа, внимательно читая наклейку на бутылке марочного вина.
— Покушался на жизнь Бориса Германцова, разумеется! Этот молодой человек им всем как кость в горле!
— Не стоит так горячиться. — осторожно возразила мама Марины.
— А что я такого сказала?! Вечно ты мне рот затыкаешь! А я хочу, чтобы молодежь знала, в какое трудное время мы жили! За мной однажды целую неделю ходил по пятам какой-то тип. Определенно, следил.
— Он, я думаю, хотел признаться вам в любви, но боялся вашего независимого свободного мнения. — сказал папа, звучно, умело и с удовольствием откупорив бутылку. — А насчет трудного времени — давайте не будем, Софья Исааковна. Во все времена вы жили вполне припеваючи.
— Бабуся, не дуйся! — внучка погладила старуху по морщинистой руке. — Ты же знаешь, папа у нас — сторонник диктатуры.
— Я против диктатуры! — возразил шутливо отец, разливая красное. — Я — за тиранию! За свою жизнь я ни разу не встречал живьем работника спецслужб, да и не горю желанием с ними встречаться. Думаю, с ними встречаются чаще те, кто этого заслуживает... Кстати, Маринка, тебе опять звонил Роман!
— Анатолий… — укоризненно сказала мама, указав глазами на притихшего Андрея.
— Что?! — замер папа, подняв на вилке в воздух скользкий маринованный грибочек. — Ах, черт…
Он некоторое время водил глазами от грибочка к Андрею и обратно, потом сморщился, сказал:
— Да сами разберутся!.. — кинул в крупный рот грибочек и приналег на капусточку, выпав, таким образом, из беседы.
— Вот-вот, лучше ешь. — заметила мама. — Марина, подложи гостю салата. Андрей, а чем вы занимаетесь? Учитесь, наверное?
В другой ситуации это была бы удачная попытка сгладить неловкость.
— Учусь. — вздохнул Лехельт. — На юридическом.
— Это очень перспективно! — обрадовалась бабушка и посмотрела на него с дальним прицелом.
Маринка по-своему истолковала вздох, состроила виноватые глаза и под столом толкнула Андрея коленкой:
— Он учится на вечернем, а еще работает. Андрей, кем ты работаешь?
— В конторе одной. Специалистом по персоналу.
— Уважаю самостоятельных мужчин! — воскликнула бабушка. — Вы должны хорошо разбираться в людях, юноша. Что бы вы сказали, например, о моем зяте?
Папа, протестуя, выпучил глаза, но остался бессловесным, так как рот его в этот миг активно исполнял свою первоприродную функцию.