– Да, похоже, почтальон ошибся, смотри, тут дом одиннадцатый, а у меня семнадцатый.
Поднеся листочек поближе к лицу, мужчина присмотрелся. На месте второй цифры в номере дома, у адресанта дрогнула рука, и из ровной единицы получилась семерка с выставленным вперед брюшком.
– Где машину оставила?
– Около Парка культуры.
– А, там с утра кто-то под поезд прыгнул, – глотая сигаретный дым, сказал Юра.
– Ты серьезно? Опять?
– Да.
– Надо заканчивать с метро, каждый раз, когда я туда спускаюсь, кто-нибудь прыгает на рельсы.
Вернувшись в кабинет, Дарья опустилась в кресло, включила компьютер и начала просматривать почту, попутно составляя план первостепенных задач. Потратив пятнадцать минут, можно сэкономить часы жизни и миллионы нервных клеток. Отучиться на права, купить машину и закрыть ипотеку за квартиру в Москве: у Даши были поводы для гордости, но тем сложнее было выслушивать материнские наставления.
– Мама, закроем тему.
– Мама, я не хочу об этом говорить.
– Мама, я убегаю, завтра наберу.
– Мама, давай не будем.
Вешая трубку, Даша каждый раз злилась, и тянулась за пачкой сигарет. Юра был хорошим парнем, специалистом по рекламе, но не более. Он носил дорогие часы и ходил на маникюр, в верхнем ящике его стола лежала парфюмерная вода такая же, как в сумке для спортзала, еще флакон – в автомобиле. Он делал отбеливание зубов и некоторые косметические процедуры. Юра был красив, умен, добр и в меру застенчив, но Даше слишком нравился её собственный стиль, чтобы дополнять его пусть и дорогим, но излишним аксессуаром.
Начальник появился к обеду и тут же пригласил девушку в свой кабинет.
– Так, ну что за траур у нас опять?
Это был один из немногих вопросов её шефа, который не нуждался в ответе. Мужчина нервно мерил шагами комнату от панорамного окна до кожаного кресла и обратно.
– Опять ты вся в черном, Дарья. Я для чего вам аквариум с клоунами купил? Чтобы вы на их фоне сидели, как кладбищенские вороны. Ладно, я тебя не за этим звал, – плюхнувшись в кресло, начальник пододвинулся к столу, накинул на нос тонкие очки и взял из стопки верхний документ. – В шахматах чего-нибудь понимаешь?
От неожиданного вопроса, девушка вздрогнула.
– Рокировка.
– Достаточно, займешься этим проектом. – Начальник протянул Даше лист, который сам только что рассматривал. – Благотворительный шахматный турнир на кубок мэра. Завтра к обеду жду предложения, бюджет там внизу указан, разберешься.
Остаток рабочего дня пролетел незаметно. Войдя в прозрачный лифт, Юра предложил Даше подвезти её до машины, но девушка отказалась.
– Тебе опасно спускаться в метро.
– Не напоминай, а то у меня разовьется фобия.
Мужчина снисходительно улыбнулся, предлагать дважды было ниже его достоинства. Со стоянки Юра выехал резче обычного, едва не снеся поднимающийся шлагбаум крышей своего блестящего внедорожника. Ничего этого Даша не видела, спеша по узкому тротуару в сторону подземки. Четверть часа спустя, она уже спешила во двор, где утром была вынуждена оставить машину. Заметив силуэт серебристого седана, девушка наконец-то выдохнула.
– А теперь можно и почту доставить.
II
– О, вот и Анюта пришла. – В дверном проеме показалась подвыпившая женщина. Её голос был грустный и монотонный, после каждого слова, она будто икала, отчего речь вырывалась урывками, как вода, смешавшаяся в трубе с воздухом.
Даша не успела ничего ответить, как незнакомка мягко подхватила её под руку, и уже через секунду девушка, сама того не заметив, оказалась в коридоре.
– Горе-то, какое. – Женщина глубоко вдохнула, шмыгнула носом и осмотрелась. – Тапки кончились, но я мыла, проходи.
Вслед за женщиной в коридоре появился молодой человек, невысокий и худой.
– Здравствуйте, – осторожно сказал он, быстро пробежав глазами по Даше.
– Коль, узнаешь? – женщина кивнула на гостью, после чего обратилась к ней, – Колька мой, какой стал, а вы ж с ним…
Колька явно не узнавал, стоящую перед ним девушку. Будь это Анюта, которую здесь, по-видимому, ждали, ситуация наверняка была бы не столь щекотливой, но в коридоре, помимо женщины и её сына, была только Даша.
– Коль, дай Анюте свои тапочки, а я пока до кухни дойду.
Женщина скрылась за поворотом, уводящим в темный коридор.
– Мать с этими похоронами сама не своя, да вы проходите, – молодой человек, на вид ему было лет двадцать пять, скинул тапки и перевесил на вешалке несколько курток.