IV
Проклятый артрит. Писать не могу, приходится просить внука. Все из-за прорванной трубы, будь она неладна. Пару месяцев поживем у дочки в соседнем доме, адрес прилагается. Твое письмо получил двадцать второго, вчера. Мой ход: «Rh3». Шумаков.
23 сентября 2017
Даша несколько раз перечитала текст открытки и проверила, правильно ли она заполнила все поля. Удостоверившись, что придраться не к чему, а отговорка про артрит, звучит вполне убедительно, девушка оделась и вышла за дверь.
Дорога до пансионата, где доживал свои дни Бойль, по прогнозу навигатора, должна была занять около полутора часов. Протерев боковые зеркала, запотевшие от ночного холода, Даша села за руль и включила подогрев сидений. Настроив радио на нужную громкость и частоту, она выехала из двора и, миновав несколько улочек, оказалась на шоссе. Часы показали начало одиннадцатого. Солнце светило сквозь боковое стекло серебристого седана. Сухая осенняя дорога умоляла выжать газ в пол и не слушать бубнящий о камерах навигатор. Оставив позади кольцевую, Даша оказалась в окружении золотых березок и осин, перемежавшихся с колючими елями. Осенний лес делится на лиственных революционеров и хвойных консерваторов, первые просто идут на дрова, вторых рубят и наряжают, чтобы выбросить через две недели.
Даша сверилась с навигатором, до места оставалось десять минут. В электронных картах Райское место значилось не как дом престарелых, а как пансионат с возможностью круглогодичного пребывания для пожилых граждан. В качестве одного из вариантов оплаты проживания, значился договор пожизненной ренты. Начитавшись о подобных местах, Даша позвонила маме, и впервые за два года сделала это сама, без повода. Оставив машину на парковке в тени соснового бора, молодая посетительница прошла сквозь автоматические двери и оказалась за стойкой администратора.
– Добрый день.
– Здравствуйте, – ответила Даша.
– Могу я узнать цель вашего визита? – девушка за стойкой улыбалась одними губами, не сводя с гостьи пронизывающий взгляд.
– Я хотела бы навестить пациента по фамилии Бойль.
– Вы родственник?
– Я – нет, но у меня для него письмо от его институтского друга.
– Я вас поняла, одну минуту, подождите, пожалуйста, здесь.
Фильм «Пятый элемент», вышедший на экраны ровно двадцать лет назад, наверняка впечатлил родителей юной помощницы администратора с редким именем Милла. Девушка скрылась за дверью, ведущий в какое-то административное помещение, после чего появилась в компании молодого человека, одеждой напоминавшего врача.
– Сейчас я оформлю вам пропуск, паспорт будьте добры.
Молодой человек оказался волонтером, безвозмездно работающим с людьми преклонного возраста. Понятие безвозмездного труда не умещалось в Дашиной голове, и единственное объяснение, которое она могла дать подобному поступку, звучало как: «вот же ж делать нечего». Впрочем, едва эта мысль яркой вспышкой озарила свод её черепной коробки, она тут же задумалась о цели своего визита. «Проехать сто километров, чтобы отдать незнакомому деду письмо от другого незнакомого деда. Что ж, после такого, и я могу считаться волонтером, ну и немного сумасшедшей. Авантюристкой, да, назовем это авантюристкой».
– А вы ему…
– Соседка, я соседка его дочери.
– А, что-то случилось? Вы не подумайте, но, если что-то произошло, мне потребуется время, чтобы подготовить нашего гостя для разговора.
Молодой человек был очень осторожен в своих формулировках, при этом его голос ровный и четкий явно располагал к общению. Даше захотелось открыть ему истинную цель визита, но в последний момент она удержалась.
– Ничего не случилось, во всяком случае к Марку Генриховичу у меня только открытка.
И Даша достала из сумочки заготовленное послание.
– От Шумакова?
– Да, а вы откуда знаете?
– Тут многие знают об их турнире, он длится без малого уже пять лет.
– Ого.
– Вы же знаете, как Марк Генрихович оказался у нас?
– Честно говоря, нет, я же соседка дочери, а не самого Шумакова.
– Сюда его привез сын. Оплатил три месяца проживания, и продал все отцовское имущество по генеральной доверенности.
Доверчивый старик обманут собственным ребенком. Услышав о случившемся, Даша остановилась.
– И как же ему удалось остаться?
– Директор оставил. Он даже не рассказал ему всех подробностей, выставив сына не стопроцентным, а, как бы это помягче, девяностодевятипроцентным гадом, оплатившим отцу пожизненное проживание и уход.