– Это очень благородно с его стороны.
– Да, надеюсь вы не будете об этом распространяться.
– Ну что вы.
После такой откровенности, Даше стало еще сложнее сдерживаться, как вдруг ее спутник указал на дверь комнаты. Вот и пришли.
– Он все слышит, но плохо говорит, – шепнул волонтер, открывая дверь после короткого предупредительного стука. – Марк Генрихович, к вам посетительница.
На стуле возле небольшого письменного стола с лампой сидел пожилой лысый мужчина. Даше показалось, что он не расслышал стука, поскольку, несмотря на появление визитеров, даже не повернул головой. Перед глазами старого шахматиста лежала раскрытая газета. Со стороны все выглядело, будто хозяин читает вслух, но у него просто подрагивала нижняя челюсть. Перевернув лист, Бойль наконец обратил свое внимание на посетителей и поздоровался. Говорил он и правда плохо, как люди, пережившие инсульт с частичной утратой речевых навыков, но понять сказанное не составляло особого труда.
– Даша, – представилась девушка.
Бойль попытался улыбнуться. Из-под кустистых бровей вынырнули два светло голубых глаза.
– Я от Степана Ивановича, – демонстрируя открытку, гостья без прелюдий перешла к теме визита.
– О-о, – вскинув руку, выдохнул Бойль.
Пожилой мужчина смотрел на Дашу, словно на Моисея, провозглашавшего десять заповедей. Девушка протянула послание, едва удержав слезы. Бойль отвернулся, собрался было сесть, но остановился и нахмурился. Старый шахматист очень внимательно изучал послание, пока Даша готовилась к худшему.
– Лис, – пробормотал Бойль и подошел к небольшому комоду.
Выдвинув верхний ящик, Марк Генрихович достал клетчатую доску и фигуры. Положив игровое поле на комод, он наизусть расставил шахматы по клеточкам, после чего еще раз взглянул на открытку и сделал ход.
– Лис, – повторил Бойль.
К присутствующим он потерял всякий интерес, и даже не смотрел в их сторону. Даша продолжала молчать, блуждая глазами по скромным апартаментам. Вернувшись к столу, Марк Генрихович взял открытку с изображением пансионата, и уже начал писать, как вдруг внезапно повернулся, посмотрел на Дашу и спросил:
– Ответ передать не затруднит?
V
Интернет – незаменимая вещь. На просторах сети Даше удалось отыскать помощника в решении нелегкой шахматной головоломки. Письма Бойля приходили регулярно, фигур на доске оставалось все меньше и меньше. Осень старела, рассыпалась в золотую пыль. Остатки листвы – самые скукожившиеся и сухие, держались благодаря оцепенелой мертвецкой хватке.
Партия Шумакова, как он и хотел, была аккуратно проиграна. Заполнив открытку с заслуженным поздравлением, Даша отправилась в дом престарелых. Сложно описать словами, что она чувствовала в этот момент. Подбирая понятия, приходится невольно задумываться над их смыслом, оценивать точность и полноту, ведь каким бы подробным не был анализ, его рациональная природа противоречила буре, царившей у Дарьи в душе. Одно можно сказать точно: ей было больно. Выполнив миссию, которую возложил на себя и, с которой не смог справиться Степан Иванович, Даша почувствовала необыкновенную важность в судьбе другого человека. Она приняла это без гордыни и пафоса, а, наоборот, с удивлением от незначительности потребовавшихся от нее усилий.
Всю дорогу девушка думала, как сообщить о смерти Шумакова, в то время как другая ее часть изобретала способ ничего не рассказывать. К концу пути, она, так ничего и не родив, решила посоветоваться с уже знакомым ей молодым волонтером.
– А, это вы. – Как и в предыдущий раз, молодого человека пригласила помощник администратора. – Здравствуйте.
– Я бы хотела с вами поговорить.
– Да, конечно. – Выйдя из-за стойки, волонтер приблизился к Даше, после чего они оба отошли в сторону.
– Я привезла новое письмо для … – Даша безуспешно пыталась сглотнуть застрявший в горле комок, – Для Марка Генриховича.
– Марк Генрихович умер.
– Что? – услышав шокирующую весть, посетительница подняла на волонтера удивленные глаза и переспросила.
– Умер, – медленно повторил волонтер, – три недели назад.
– Как? А письма? Письма! – Даша тряхнула зажатым в руке посланием. – Да он же писал мне…
– Он написал их заранее, по несколько штук, в зависимости от ходов его оппонента. Это – последнее.
Молодой человек протянул Даше открытку, и нервно прикусил губу. Увидев тонкий ребяческий почерк, девушка не смогла сдержать слез, и угловатые одиночные буквы расплылись перед её глазами, словно акварель.
Я знаю, что рокировкой можно пользоваться только один раз, но в моей команде вынужденная замена. Если помощник ничего не перепутает, то общий счет по партиям становится 3-3. Прости. Твой друг, Бойль.