— А ты не спал?
— Нет. Калиновский вызвал меня и ещё шестерых курсантов, самых старших и сильных. Сказал, что, хоть чрезвычайная ситуация официально не объявлена, на всякий случай нам следует быть настороже.
— Чрезвычайная ситуация? — переспросил я.
— Ты — пока первокурсник, Костя, — объяснил Серж. — Считается, что вам рано об этом знать, с вами начнут говорить о таких вещах, когда перейдёте на третий курс. Но о том, что академия — не гражданское, а военное заведение, ты ведь знаешь?
— Конечно.
— Ну и, вот. В случае чего мы, курсанты, будем сражаться так же, как любое воинское подразделение, наравне со взрослыми боевыми магами. Ведь у нас под боком — императорский Летний дворец.
— Помню, — буркнул я. — И что было дальше? В итоге — обошлись без чрезвычайных мер, правильно понимаю?
— Правильно. Дождь лил до самого вечера, в Нижнем парке вода в реке поднялась так, что хлынула через дамбу. А потом вдруг всё закончилось — словно выключили.
Ну… да. Так и было, наверное — выключили. В момент, когда мы с Кристиной настучали тому уроду по рогам, убрались с Изнанки и тем самым перестали нервировать подпространство — или как уж эта дрянь правильно называется.
— Ясно, — сказал я.
— А что было с тобой? — спросил Серж.
— Не имею права рассказывать, — отрезал я. — Не подлежит разглашению. Прости.
— Понял, — Серж кивнул.
— Так, а ты-то чего хотел? — вспомнил я. — Не для того ведь меня поджидал, чтобы рассказать про грозу?
— Нет, конечно. Идём.
Мы поднялись в Белую залу.
— Здесь уютнее, чем в холле, — объяснил Серж.
Щёлкнул пальцами. С потолка опустился светильник на длинном шнуре, повис над столиком из плетёных прутьев — к которому сами собой подъехали два таких же кресла.
— Располагайся, — предложил Серж. Сам тоже уселся в кресло. — О нарушении дисциплины можешь не беспокоиться. Мне дал разрешение на встречу с тобой лично Калиновский. Он понимает, как важно то, о чём мы будем говорить.
— Угу. — Я сел в кресло и зевнул. Спать хотелось ужасно — денёк выдался ещё тот. Потёр ладонями лицо. — Слушай, Серж. А ты можешь сотворить сигарету? Раз уж о нарушении дисциплины можно не беспокоиться?
Серж неодобрительно покачал головой. Но изобразил ладонью какой-то замысловатый жест, и на столике передо мной появился раскрытый портсигар.
Я подошёл к камину, чиркнул длинной спичкой. Прикурил и там, у камина, остался стоять — прислонившись к мраморной полке. Спросил у Сержа:
— Так чего ты хотел?
— Речь пойдёт об Игре. — Серж, вместе с креслом, развернулся ко мне. — Ты ведь знаешь, что я в этом году выпускаюсь. Собственно, считай, уже выпустился — нам, пятикурсникам, осталось только получить аттестаты. Соответственно, команда теперь — без капитана. Как уходящий капитан, я имею право решающего голоса при выборе нового. Хотя, рад сообщить, что разногласий в команде не было. Все дружно поддержали твою кандидатуру. Поздравляю!
— Даже Шнайдер поддержал? — удивился я.
На фоне того, что в последнее время творилось вокруг меня, последнее, о чём беспокоился — это об Играх и кадровых перестановках в команде. Но, если бы задумался об этом — был бы уверен, что Шнайдер скорее сдохнет, чем поддержит мою кандидатуру.
Серж поморщился.
— Со Шнайдером — всё непросто. Он… В общем, одним словом: Николай больше не с нами.
— Почему? — я удивился ещё больше.
Шнайдер пока не выпускается, он закончил только четвёртый курс. И несмотря на то, что на последней Игре, мягко говоря, не блистал — магов, сопоставимых с ним по уровню, в академии раз-два и обчёлся. Не говоря уж о внушительном игровом опыте.
— Потому что Николай принял решение оставить Академию.
— За год до выпуска? — глаза у меня полезли на лоб.