— Вот именно! — горячо поддержала подругу Кристина.
— Отставить разборки, — приказал я. Присмотрелся внимательнее к тому, что виднелось впереди. Хмыкнул: — Митинги, говорите?
Перекрёсток в начале широкого бульвара, за которым виднелся тот самый фонтан, был запружен народом.
Митинговали, как и говорил Боровиков, студенты — судя по возрасту большинства собравшихся. А судя по надписям на плакатах, которыми размахивали митингующие, они требовали сместить с должности человека, чьё имя мне ни о чём не говорило.
— Кто это? — спросил у Боровикова я. — Кого они хотят выгнать?
Боровиков пожал плечами:
— Всё, что могу сказать — это точно не ректор. Какой-нибудь декан, а может, профессор. Или, например, комендант общежития… Кто угодно, и вряд ли этот человек так уж сильно им насолил. Я же говорил: ребята просто любят побуянить. Сейчас ведь уже даже не учебный год.
— Сейчас идёт Игра, — напомнил я. — Я думал, что во время таких событий студентам должно быть наплевать на любые митинги.
— Не всем, увы. Кого-то больше прельщает возможность поорать на площади. Тем более, что это можно делать бесплатно, а за билет на Игру придется выложить приличную сумму.
— Ясно, — буркнул я. — Хотя нам от этого не легче. Ты видишь, что они творят?
Митингующие забили проезжую часть так плотно, что сквозь них не могли прорваться даже автомобили.
Автовладельцы отчаянно сигналили, в них летели негодующие вопли, неприличные жесты и тухлые помидоры. Отхватив помидором по лобовому стеклу или капоту, владельцы спешили убраться подобру-поздорову. Автомобиль какого-то особо упрямого владельца, продолжающего натужно сигналить, митингующие приподняли с одной стороны и перевернули, поставив на крышу. Действовали они дружно и слаженно, явно проворачивали такое не в первый раз.
— У нас в Петербурге уже давно бы полицию вызвали, — пробормотал Анатоль. — Если бы раньше не вмешался какой-нибудь серьёзный маг и не прекратил эту вакханалию.
— Полицейские тут есть, — сказал я. — Вон стоят, видишь?
Десяток мужчин в серой форме и фуражках с красными околышами переминались с ноги на ногу на другой стороне бульвара.
— А почему же они не вмешиваются? — удивился Анатоль.
— Видимо, потому, что митинг — санкционированный, — сказал Боровиков. — Права человека, всё такое. Видимо, до тех пор, пока эти парни не начнут швыряться булыжниками, колотить витрины и мочиться в фонтан, полиции запрещено вмешиваться.
— Эта тонкая грань между правами человека и вседозволенностью, — покачал головой я. — Сколько мы потеряем времени, если попробуем их обойти?
— Минут двадцать, не меньше. Наши соперники, кстати, так и поступили.
— Да, я вижу.
Почти одновременно с нами с другой стороны улицы к митингующим приблизилась французская команда. Игроки, быстро что-то обсудив, бодрым шагом рванули туда, откуда пришли.
— Наши соперники — местные, — напомнил я. — Наверняка знают здешние дворы и переулки, обходной путь у них не займёт много времени. А для нас двадцать минут — недопустимо много. Значит, придётся идти на прорыв. Впереди — я и Анатоль, держим Щиты. За нами девушки; Афанасий и Корицкий — замыкающие. Вперёд!
Мы с Анатолем одновременно подняли Щиты.
— Разойдись! — вминаясь Щитом в толпу, заорал я. — Пропустите пожарную команду!
— Что ты несёшь? — прошипел мне в спину Корицкий.
— Заткнись, — оборвал я. И снова, громко: — Разойдись!
— Не мешай, — сказал Корицкому Боровиков. — Костя знает, что делает.
— Хочешь сказать, кто-то поверит в этот бред про пожар? Кричал бы хотя бы: «Полиция!»
— Так нам и не нужно, чтобы верили, — фыркнул Боровиков. — Нам нужно, чтобы расступались. Не думаю, что эти парни лояльны к полицейским операциям, слово «полиция» тут сработало бы так же, как работает красная тряпка для быка. А «пожарная команда» их сбивает с толку. Ты видишь — пропускают?
Митингующие, под напором двух Щитов, действительно обалдело уступали нам дорогу. Я, в отличие от оптимиста Боровикова, догадывался, что долго это не продлится, но тратить время на предсказания не стал. Просто постарался за те две-три минуты, что митингующие пребывали в смятении, продвинуться как можно дальше.
Таким образом мы одолели большую часть площади. Потом, как я и думал, до кого-то дошло:
— Никакие это не пожарные!
— Вы кто?! Легавые?!
— Куда прёте?!
— Поднажми, — приказал я Анатолю.