Со мной творилось что-то странное. Что-то, чего не испытывал ни разу за обе жизни.
Готовясь к чему-то — неважно, к чему — прежде я всегда был нацелен на результат. И не испытывал ничего, кроме желания побыстрее его достичь. Так было в детстве, так было, когда я стал бойцом Сопротивления. Так было с женщинами. А теперь я даже не знал, как назвать то, что со мной происходит.
Я… волновался? Да, наверное. Наверное, это называется так. Сложно определить, что за чувство испытываешь — если прежде никогда его не испытывал.
Ну, хорошо. Пусть будет — волнуюсь. А почему, интересно? Что может пойти не так? Что я собираюсь делать такого, чего не делал бы раньше? Мне ведь не семнадцать лет, в конце концов! Да и в семнадцать я в прежней жизни в подобных ситуациях никакого волнения не испытывал…
Ладно, чёрт с этим. Что со мной происходит, разбираться будем позже. А сейчас пора действовать. Последнее окно погасло… С этой мыслью я закинул цепь на соседний балкон.
— Костя! Ты с ума сошёл?! — Кристина, обернувшаяся на мой стук из-за стеклянной балконной двери, едва не подпрыгнула. — Что ты тут делаешь?!
— Ну, я ведь обещал зайти. Впустишь?
Кристина открыла. Отстранилась, пропуская меня. Ехидно обронила:
— Обычные двери — для слабаков?
Я пожал плечами:
— Ну, ты же сама попросила прийти так, чтобы никто не видел. Вот я и не пошёл по коридору, там очень уж любит ошиваться Синельников.
— Хочешь сказать, что никто не увидел, как ты лазишь по балконам?
— Никто. Все уже легли спать и смотрят сны, а не выглядывают в окна.
— Ты всё-таки — сумасшедший.
— Да, ты говорила.
Я привлёк Кристину к себе. Она была одета в длинный гостиничный халат. Волосы — ещё влажные, наверное, недавно вышла из душа.
— Я даже одеться не успела… — неловко пробормотала она.
— Так мы и не в театр собираемся. А выглядишь ты прекрасно.
Кристина обвела глазами номер — в последнем порыве соблюсти приличия.
— Может быть, ты хочешь чего-нибудь? Чай, фрукты…
— Хочу, — кивнул я.
И поцеловал её в губы.
В этот раз она даже не сопротивлялась. Только прошептала, почувствовав, что я развязываю пояс её халата:
— Ты… ты ведь понимаешь, что мы не сможем остановиться?
— Я понимаю, что у меня нет ни малейшего желания останавливаться. И у тебя, по-моему, тоже.
— Но мы даже не обручены!
— А в прошлой жизни ты обязательно обручалась? Со всеми, с кем…
Я не договорил. Кристина вспыхнула и отстранилась от меня.
Я поначалу не понял, в чём дело. Для той суровой воительницы, которую видел в Изнанке, такое показалось слишком невероятным. Но пунцовые щеки Кристины и мятущийся взгляд говорили сами за себя.
— Ты хочешь сказать, что… — я поймал её за плечи, заглянул в лицо. — То есть… у тебя это будет в первый раз?
— Да! — яростно выпалила она. — Да, чёрт бы тебя побрал! У меня никогда никого не было. Ни в этой жизни, ни в прошлой. Можешь начинать смеяться, — Кристина опустила голову.
— Ну… В этой — допустим, — озадаченно пробормотал я. — Но в прошлой…
— В прошлой я командовала обороной Рубежа. — Кристина говорила неохотно, но быстро. Так, будто стремилась поскорее всё сказать. — Когда стала командующим, мне было всего двадцать лет. Слишком рано — но после смерти моего отца никого другого, кто мог бы это сделать, в живых не осталось. Я не могла себе позволить приблизить кого-то из своего окружения больше, чем других. Я всегда говорила, что все мои воины для меня — равны. И старалась вести себя так, чтобы слова не расходились с делом, никого из них никогда не выделяла.
— Разумно, — решил я.
— Опять смеёшься? — вскинулась Кристина.
— Для разнообразия — нет. Немного удивился, но уже прошло.
— Ну, ещё бы ты не удивился, — огрызнулась Кристина. Она успела оправиться от смущения. — Привык судить по себе! Сам-то, наверное, уже со счёта сбился…
— Я говорил, что ты выглядишь очень забавно, когда ревнуешь? — я улыбнулся и снова привлек её к себе.
Кристина возмущенно ахнула, но с ответом не нашлась. И вырываться не стала.
— Ты просто ждала, — глядя на неё, сказал я.
— Чего?
— Не «чего», а «кого». Меня.
И она даже не стала спорить. Хотя, возможно, просто не успела — в дверь постучали.
Мы с Кристиной переглянулись.
— Нет, я никого не жду, — напряженно сказала она.