— Константин Барятинский.
Шторка осветилась зелёным. И мне в руки посыпались конверты — я едва успевал их подхватывать.
— Вот видишь! — с упреком сказал Мишель. — Я был прав.
— И что мне с этим делать дальше? — я рассматривал бумажный ворох.
— Открывай. Если дама, которая тебя пригласила, не дождалась твоего ответа и отменила приглашение — её послание исчезнет.
Я вскрыл первый конверт. Друг от друга они не отличались ничем, кроме надписи: «Константину Барятинскому». Тот, кто придумал эту забаву, постарался сохранить интригу до конца.
Из конверта выпало розовое сердечко.
«Аполлинарiя Нарышкина», — прочитал я буквы, выведенные на нём красивым, витиеватым почерком.
Через секунду буквы вспыхнули, и сердечко рассыпалось магическими искрами.
Но было поздно — имя Мишель прочитать успел. Губы у него дрогнули.
— Не расстраивайся. Этого следовало ожидать, — попробовал утешить я. — Полли просто хотела меня подразнить. Если бы я принял её приглашение, она, дождавшись пока её пригласишь ты, тут же отправила бы мне отказ.
— Ты так думаешь? — вскинулся Мишель.
— Уверен. Это же Полли.
Уверенности у меня не было ни на грош — скорее, наоборот, я был абсолютно убежден, что, если бы согласился — Полли пошла бы на бал со мной. Но Мишель спасительную ложь охотно проглотил. А я взял следующий конверт.
— О, — опомнился Мишель, — я, вероятно, не должен смотреть — это ведь твои приглашения. Извини, я отойду…
— Да брось.
«Всё самое страшное ты уже увидел», — чуть не вырвалось у меня. Надо же было конверту от Полли подвернуться под руку первым!
Я вскрыл следующее послание.
«Анастасiя Рѣзанова». Чёрт её знает, кто такая. С третьего курса, кажется…
«Елѣна Сорочинскыя».
«Ольга Корф»…
Сердечки выпадали из конвертов одно за другим. Буквы, выведенные на них, так же равномерно вспыхивали.
— Тут… едва ли не половина академии, — проговорил Мишель, глядя на ворох пустых конвертов у моих ног.
Я пожал плечами:
— И, заметь — ни одна не дождалась. Женщины непостоянны в своих чувствах, Мишель. Запомни это, в жизни пригодится.
«Крiстина Алмазова».
Надо же. Вот уж не думал, что…
Буквы на сердечке вспыхнули. В моей руке остался пустой конверт.
— Женщины непостоянны, — повторил я.
— Ты просто слишком поздно спохватился, — с сочувствием глядя на конверт, сказал Мишель. — До бала — всего полчаса. Идти на него без кавалера не захочется ни одной девушке. Тем более такой красавице, как Кристина.
— Угу, — согласился я.
Не то, чтобы меня эта ерунда всерьёз задела. Но всё равно стало неприятно: как целоваться — так, значит, со мной. А как на бал, так с другим. Надеюсь, хотя бы не с Юсуповым… Хотя с Кристины станется.
— Последний конверт остался, — сказал Мишель.
— Угу, — сказал я. И открыл.
«Екатѣрiна Долгополова».
Ну? Я смотрел на сердечко. Буквы, украшенные вензелями, почему-то не вспыхивали. Сломалось что-то?.. Я потряс розовый листок.
Мишель улыбнулся.
— Если ты собираешься принять приглашение, то это делают не так.
— Принять? — переспросил я.
— Ну, ты видишь — послание не исчезло. Значит, Екатерина Алексеевна ничьё больше приглашение не приняла. Она ждёт тебя.
Я поразмыслил и поставил Екатерина Алексеевне десять баллов из десяти — за правильно выбранную стратегию. Девчонка она наблюдательная, наверняка заметила, что к этажерке я ни разу не приближался. Значит, если и появлюсь здесь — то в последний момент, когда все другие претендентки на моё нескромное внимание уже разбегутся. Молодец, умеет выжидать.
— Ты ведь не заставишь Екатерину Алексеевну жалеть о своем поступке? — Мишель с надеждой смотрел на меня.
— Не в моих правилах — заставлять девушек о чём-то жалеть. Что нужно делать?
— Просто опусти этот конверт в её ящичек.
— И как она узнает, что он там?
— Скоро придёт проверить, я полагаю. Не зря ведь ждала так долго. Вот-вот…
— О! Константин Александрович!
Мы с Мишелем обернулись на возглас оба. По коридору к нам летела Долгополова.
Остановилась, увидев сердечко в моей руке. Перевела взгляд на ворох конвертов у ног. Густо покраснев, начала:
— Верно ли я понимаю…
— Верно, Екатерина Алексеевна. — Я подошёл к ней и вложил в ладонь розовое сердечко. — Я оценил ваше постоянство.
Для чего из приглашений на бал нужно было раздувать такую сложносочиненную историю, я так и не понял. По неписаным правилам, с тем, с кем пришёл, ты танцевал только первый танец, а дальше был волен распоряжаться собой как душе угодно. Чем я и воспользовался — через час после начала бала постаравшись отойти в тень деревьев.