– Как вы?..
– Голоса, господин Юрий! Люди стараются облагородить фасад – мимику, движение тела, но зачастую не замечают, как едва заметные интонации и даже выбор слов выдают сокрытые чувства, намеренья. Я защищена от многих отвлекающих факторов, потому в некоторых областях более наблюдательна. Говоря же о Рейме, берусь утверждать – его речи не имели дурного умысла против вас или против кого-либо!
– Что вы, не стоит! Диспут вышел весьма занимательный. Хотя сентенции Рейма кажутся мне неоднозначными, однако досадую больше на себя – даже постфактум я не в состоянии их оспорить.
– Рейм большой любитель философских измышлений, ими он сортирует общество подле себя.
– Коль не секрет, кем я предстал по совокупности факторов?
– Вы? Скажем так, равных Рейму найти очень сложно, но они существуют, и лишь перед ними он может снять маску, пускай не сразу. Остальные свято уверены, что с первой секунды знают его истинное лицо.
Слова Лорн льстили, однако я предпочел не спешить радоваться – Рейм тот еще прохвост. Потому игра незакончена, собственно, она только начала разгораться, так же, как и моя личная заинтересованность в вопросе.
Танец прекратился так же внезапно, как начался. Миг, и на нас с Лорн обрушился шквал аплодисментов, а я только сейчас понял, что в центре зала остались только мы. Никогда не любил внимание, теперь же оно стало опасным: отчетливо различались «наручный хронометр» и «Временщица». В голосах, произносивших это, не было страха, зато имелось немало удивления и… презрения. Кроме того, вновь эти взгляды! Тысячи лет войн и ненависти не перекрыть полутора сотнями лет мира. Плевать, что новая война может стать повторением «Войны Вне Времени» и стереть оба государства, если не планету в целом!
Следовало защитить девушку от возможных переживаний. Потому, поблагодарив зрителей вежливой улыбкой и поклоном, мы с Лорн волной откатились в толпу и поспешили прочь по анфиладам комнат. Но промелькнуло лишь несколько залов, как Лорн встрепенулась:
– Господин Юрий, прошу прощения, но с самого цеппелина я все время на ногах. Если вы не против, давайте остановимся. Считаю, там подходящее место, – кивок на группку кресел вокруг небольшого столика с фруктами. – К тому же, Мефи проголодался, неплохо бы его попотчевать, – зверек, совершенно непостижимым образом уже восседавший на плече девушки, подтверждающее тявкнул.
Осведомленность незрячей девушки удивления почти не вызвала, но вот место мне не понравилось. Три кресла уже занимали весьма миловидные девушки возраста Лорн, похожие, словно репродукции одной картины. Различить их можно было разве что по цвету платья да по родинкам: у одной – над правым глазом, у второй – у левого уголка рта, и третья – вовсе без мушки. Они что-то с хихиканьем обсуждали, склонившись над карне. Рядом матрона в годах, даже сидя умудрявшаяся смотреть на окружающих сверху вниз. Как и опасался, стоило приблизиться, разговоры стихли.
– Приятного вечера, госпожа, – почтительный поклон вызвал лишь девичьи смешки. – Прошу прощения за беспокойство, но, насколько вижу, в вашем ведении играет красками изысканный сад, в котором еще имеются места для новых цветов. Моя же спутница, мадмуазель Лорн – скромная лилия, как охарактеризовал ее хозяин этого прекрасного вечера, ищет пристанище для отдыха, и, как по мне, не существует места достойней, нежели под вашим присмотром. Надеюсь, вы не откажете?
– Видела я на своем веку массу цветов. Многим помогала распуститься, с сожалением наблюдала, как некоторые вянут. Также являлась свидетелем, как некоторые сорняки пытаются предстать цветами. Выглядят они обворожительно, пахнут умопомрачительно и на ощупь прекрасны, но вот суть… суть желающая захватить и уничтожить чужеродное. Ее не подделать! – за время тирады матрона даже не соизволила взглянуть на меня, уперев взор в Лорн.
– Такие ценители, как вы, нужны любому обществу, чтобы защищать невинные побеги, заботливо взращивать, помогать на пути становления, – Лорн перехватила нить диалога, и понимающая улыбка осветила присутствующих. – Но лишь истинный профессионал может не только понять, что перед ним находится, но сумеет культивировать из отвергнутого другими сорняка то произведение искусства, коим станут восхищать! Талант, разглядевший подобное, станет примером и запомнится в веках.
– Не каждому, пусть и самому прекрасному цветку, стоит давать дорогу в свет. Яд и шипы могут поразить неосторожных и принести множество несчастий. Не говоря о том, что не все новое принимается обществом. Взрастивших подобное, действительно, не забывают, но проклинают в веках.