Она отпустила платье и шагнула к кровати, все еще не решаясь. Аринэль вздохнул. Цеси только охнула, когда парень затащил ее в кровать.
— Все, давай спать, — сказал он, заключив девушку в объятия. — Мы хорошо устали!
Цеси некоторое время лежала, боясь пошевелиться. В голове табунами пробегали обрывки мыслей, опаска, что их обнаружат и все такое. А потом как-то незаметно для себя заснула.
Глава 4
Цеси, скороговоркой выпалив приветствие и что ей надо, вихрем пролетела по кухне, набросала на тарелку еды и подхватив целый кувшин с молоком, унеслась. То есть буквально, бегом. Неллин, проводив дочь улыбкой, вернулась к готовке.
— Ты смотри-ка, как старается для своего! — хохотнула одна из поварих. — Видать, парень-то, даром что не видит, в этом весь в отца!
Трудно сохранить секреты в месте компактного проживания людей.
— А что там видеть-то? — подхватила другая. — Там зрение без надобности!
— И то верно! — подхватила третья. — А говорят, барон по молодости вообще всю деревню огулял!
— А ты старшенького-то вспомни! — усмехнулась первая, нарезая овощи. — Пока в стольную-то не уехал, девки чуть поножовщину не устроили. Водой ить разливали!
— А то бы ты отказалась! — попрекнули ее.
— А с чего бы мне отказываться-то? — слегка возмутилась женщина. — Да и вообще, не тебе ли барон во хмелю чуть не присунул?
— Ох, не напоминай, как вспомню взгляд госпожи Мары! — поежилась повариха.
Женщины ударились в воспоминания, приправленные толикой пошлости, а оттого особенно волнительные. А Неллин с легкой грустью посмотрела на дверь. Доченька… Хоть и была в сердце радость за нее, но она уже такая большая…
Светло. В комнате светло. Оттенок был почти незаметный, но тысяча чертей, он был! Аринэль все поворачил голову к окну и от окна, а в душе играла радость. Дьявол! Тот старик — целитель все-таки оказался прав!
Стукнула дверь и в комнате раздался голосок Цеси:
— Господин! — девушка немного запыхалась. — Я принесла вам перехватить!
— Цеси! — улыбнулся Аринэль. — Ставь на стол.
Ох жешь бабушка лохматая! Неужели он все-таки будет видеть!
— Знаешь, Цеси! — радость прямо-таки требовала выхода. — А я стал различать темно или светло. Глядишь и вправду, восстановиться зрение!
Секундная пауза.
— Я очень рада за вас, господин!
Одна из особенностей жизни в темноте. Обостряются другие органы чувств. И Аринэль уловил в голосе Цеси едва заметные нотки грусти.
— А ну-ка, — произнес он, чуть нахмурившись. — Давай, выкладывай, что там у тебя случилось? Тебя Саманта опять доставала?
— Что вы, конечно нет, господин! — всполошилась девушка.
— Тогда что? — спросил Аринэль. — И не отпираться!
Кстати! На светлом фоне парень увидел темное пятно. Поэтому он встал, сделал несколько шагов. Ага. Аринэль взял девушку за плечи.
— Давай, рассказывай, чего ты там себе надумала? — спросил парень.
— Я… — Цеси запнулась. — Вы такой! А я…
«О чем это она вообще? А… Точно. Она же тут типа дурнушка. Среди простолюдинов худые женщины, это признак болезни или крайней бедности. В общем, такой, исключительно практический подход. А среди аристократов, я так понимаю… Да, есть культ бледности. То есть, чтобы признали красивой нужно непременно выглядеть, как будто всю жизнь в пещере прожил, солнца не видя. Получается, Цеси и там, и там не соответствует. М-да, мода не может быть логичной».
— Цеси, — вздохнул Аринэль. — Ты боишься, что я тебя увижу?
Какое-то движение. Наверняка, она сейчас покивала.
— Ну, ты даешь, — хмыкнул парень. — Я ж не всегда слепым был. Тебя я прекрасно помню.
Опять пауза. Аринэль улыбнулся. Он поднял руку и осторожно коснулся лица девушки. Провел большим пальцем по ее губам… И поцеловал, прижимая Цеси к себе. Черт возьми, как же приятно держать в руках мягкое женское тело!
— Цеси, ты думаешь, я бы стал с тобой спать, — парень погладил девушку по спине, — если бы ты мне не нравилась?
По телу Цеси пробежала дрожь.
— Глупышка, — Аринэль коснулся кончиками пальцев лица и улыбнулся. — Ты теперь моя. Ты не против?
Девушка судорожно вздохнула.
— Давай определимся, Цеси, — заговорил Аринэль. — Ты моя… слуга. Уточню, только моя. То есть ты выполняешь только мои приказы.
Сердце девушки забилось чаще.
— Но господин! — растерянно заговорила Цеси. — А если ваши сестры, матушки или отец…