Пожалуй, пора было сменить тему, и я спросил:
— А почему Гриша и Тони так рано уехали?
— Не знаю. Спешили в Софию. Такие уж вы, люди большого города. И день и ночь у вас заботы да хлопоты.
Мне давно хотелось задать ему главный вопрос — с той секунды, когда, проходя через террасу, я охватил взглядом длинные нити сушеных грибов. И вот, не дослушав сетований старика, я спросил:
— Вы сушите грибы? Есть они тут в окрестностях?
— Есть, но осень нынче такая засушливая — только две недели назад прошел дождь, нам, грибникам, на радость.
— Вы заядлый грибник?
— И грибник, и рыбак.
— Сына, верно, тоже заразили этими страстями?
— В рыбалке — не преуспел, но в грибах Тони кумекает лучше меня. Знаете, как в той сказке: подросли птенцы… Ну и так далее.
Когда я вернулся домой, дети только что посмотрели «Спокойной ночи…», и Лена укладывала их. Сынишка был уже в постели, но, завидев меня, таинственно приложил палец к губам и тихо позвал:
— Пап! На минуточку!
Я сел рядом, а он бросился на меня, повалил на спину и крикнул:
— Признаешь себя побежденным?
— Нет!
— Тогда защищайся!
Близнецы только того и ждали: через минуту-другую все мои ребятишки сидели на мне верхом, страшно довольные своей победой.
Лена сдержанно улыбалась, наблюдая за нами.
Повелев наконец своим чадам ложиться спать, мы с Леной ушли в кухню.
— Хоть изредка вспоминают, что у них есть отец, — сказала моя жена.
Она уже не злилась, не укоряла меня — так, бормотала привычные слова.
— Сегодня и ты вспомнишь, что я у тебя есть.
— Что за настроение?
— Отличное!
— Слава богу. А то у меня все время сердце сжимается. — Лена села, будто мгновенно лишившись сил, но тут же вскочила и засуетилась: — Ты ужинал? Я сейчас разогрею…
В понедельник утром возле бюро пропусков меня ждала Роза Младенчева — «брильянтовая» дама. Туалет ее резко отличался от того, который я видел несколько дней тому назад в редакции, и сейчас я даже заколебался, она ли это. Ни цыганской прически, ни заколок с бриллиантами, ни серег. Волосы гладко зачесаны и собраны в пучок. Лицо посеревшее, неспокойное.
Милиционер в дежурке, приподнявшись из-за стола, высунул голову в окошко:
— Товарищ Хантов, вас ждут! — И показал на нее взглядом.
Я остановился, она подошла ближе. Я соображал: я с ней не знаком. Допустим, она знает меня со слов своего приятеля — только имя, разумеется, а что он мог сказать обо мне, едва ли отгадаешь…
— Вчера в первом районном управлении мне велели обратиться к вам, — сказала посетительница.
Я ничего не поручал районному управлению.
— По какому поводу?
— У меня украли украшения.
Вот это неожиданность, подумал я. И пригласил:
— Проходите.
В кабинете я снял плащ, достал из сейфа драгоценности, обнаруженные в канаве под машиной, и стал раскладывать их на столе. Младенчева облегченно выдохнула:
— Мои!..
— Чего-нибудь не хватает?
— Нет.
— Чем докажете, что они ваши?
— На бо́льшую часть из них моя мать сохранила кассовые чеки.
Только после этого я попросил ее сесть.
Хотелось курить, но мне казалось, что эта женщина курящая, и угощать ее сигаретами не хотелось. Пожалуй, я слишком ощетинился в ее присутствии, только почему? Я и сам не знал.
Из объяснения Розы Младенчевой следовало, что в четверг вечером она надевала кое-какие из этих украшений. В пятницу до обеда была дома, потом поехала на дачу, где отмечали день рождения матери. Домой возвратилась к обеду в субботу, захотела сменить колье и две брошки и заметила отсутствие драгоценностей, которые держала в большой коробке на туалетном столике в своей комнате. Она представления не имеет, кто мог ее ограбить. К ней иногда приходили две студентки — они знают, где лежат драгоценности, но она не допускает мысли, чтобы девушки могли их взять.
— А есть у вас знакомые молодые люди, которые знают, где хранятся ваши ценности?
Она покачала головой.
— Ни одного? — настаивал я.
— Ну… один мой приятель. Приходил ко мне. Но он такой… Вообще не видит, есть на мне украшения или нет.
Похоже, она заметила насмешку в моем взгляде, потому что спросила:
— Вы что, не верите?
Можно было ответить, что не верю, но я лишь спросил:
— Могу я узнать, как зовут вашего приятеля?
— Тони Харланов. Пожалуйста, не думайте, он такой человек, он…