— Рокко был там. — Она рассказала Оливии о Рокко вскоре после того, как они встретились, описав его как бойфренда из Нью-Йорка на десять лет старше её, работавшего на её отца. И сказала, что рассталась с ним после достаточно серьёзного инцидента, после которого она уехала из Нью-Йорка. Несмотря на то, что Грейс, как женщина, официально не была частью Коза Ностры, она всё же была связана омертой, кодексом молчания, который означал, что она не могла раскрыть свои связи с мафией под страхом смерти. Её отец очень ясно дал ей это понять в ту ночь, когда открыл правду о своей жизни.
— Рокко, первая любовь, подростковая любовь, любовь всей твоей жизни, слишком взрослая для тебя, предмет таинственного происшествия, бывший парень из Нью-Йорка. По какой причине у тебя не было отношений все эти шесть лет? Из-за Рокко? — Оливия откинула один из множества непослушных локонов со своей копны каштановых волос. Она утверждала, что не пользовалась расчёской с тех пор, как ей было пятнадцать и её сестра расчесав ей волосы, увеличила их объем до такой степени, что её мать подумала, будто бы она засунула палец в розетку.
— Да. — Она сдержала смех. — Из-за Рокко. Я действительно видела его на похоронах в прошлый вторник, но я подумала...
— Ты думала, что не расскажешь об этом лучшей подруге, потому что...? — Оливия сжала губы и впилась в неё обманчиво милым взглядом. Оливия была на три дюйма (*7,62 см, прим.перев.) ниже Грейс, ростом пять футов шесть дюймов (* ≈171 см, прим.перев), стройная и миниатюрная, там, где Грейс имела мягкие формы.
— Я думала об этом.
— Думала? — фыркнула от смеха Оливия. — Это говорит психолог. Не лучшая подруга. Я могу никогда не простить тебе этого.
— Ты сделаешь это, потому что хочешь знать, что произошло.
— Любопытство убило психолога. — Оливия вздохнула и открыла дверцу своей машины. — Хорошо. Ты прощена. Расскажи мне все пикантные подробности. И я имею в виду все подробности. Каковы были шансы, что вы столкнётесь с ним здесь, в Вегасе, на похоронах?
— Он работал на моего отца, и похороны были сына моего крёстного, так что я думаю, что это не такая уж отдалённая возможность. Я просто не знала, что он живёт в Вегасе.
— Или тусуется на кладбище, — сказала Оливия, когда они обе сидели в машине — вишнёво-красном «Форде-мустанге», который она купила на наследство от своей бабушки. — Я надеюсь, ты ничего не прочитала в этом — кладбище, смерть, надгробия — там много символики для вас, суеверных типов.
— Я не суеверна. — Она дважды проверила свой ремень безопасности, когда Оливия выехала с парковки. Оливия была человеком типа «всё или ничего», и когда она водила машину, то всю дорогу ехала на максимальной скорости.
— Верно. Не суеверна. Когда большинство людей роняют что-то на тротуар и наклоняются, чтобы поднять это за несколько секунд до того, как машина проедет на красный свет и проедет прямо там, где они должны были идти, они думают, что это счастливое совпадение. Ты думаешь, что это знак.
Это всё, что было? Столкновение с Рокко на кладбище было счастливым совпадением? Может быть, так оно и было. Теперь, когда она знала, что между ними всё кончено, она сможет двигаться дальше.
— Так каким он был? — спросила Оливия, когда они выехали со стоянки.
— Задницей.
— Ну, это облегчает задачу.
— Это было бы легко, если бы он разжирел или облысел, но он этого не сделал, — вздохнула Грейс. — Сейчас он выглядит даже лучше, чем раньше. Если бы я не знала его и не увидела, как он идёт по улице, я бы, наверное, бросилась к его ногам и умоляла его взять меня.
— Значит, он был потрясающе великолепной задницей?
— Да. — Грейс облизнула губы. — Но я не совсем виню его за его гнев по отношению ко мне. Я ушла, не попрощавшись, после того как мы фактически прожили вместе восемь лет. Это было просто ужасное обстоятельство. Я не могла смириться со всем хаосом и безумием его жизни, и однажды ночью это стало невыносимо, поэтому я сбежала.
— Что произошло в ресторане? — Оливия резко повернула за угол, и плечо Грейс ударилось о стекло.
— Я послала его к чёрту, а потом ушла.
Ушла. Убежала. История её жизни.
— Ну, это звучит довольно убедительно, — усмехнулась Оливия. — Я бы сказала, что ты выбросила его из головы. Время двигаться дальше по своей жизни. Я думаю, тебе следует трахнуть Итана. Он влюблён в тебя, и мне надоело сидеть с ним на кухне каждую ночь, пока он стонет о том, как ты его не замечаешь.
Меланхолия Грейс переросла в хихиканье.
— Что ты за консультант такой? А как насчёт стадий горя? И я ни за что не собираюсь спать с кем-то, кто живёт в нашем доме. Итан мне как брат.
— Не бывает стадий горя, когда ты не видишь кого-то шесть лет, а потом он появляется и доказывает, что ты была права, сбежав от него, — сказала Оливия. — Время для скорби прошло. А что касается Итана, то этот чувак действительно горячий. Когда ты позвонила из студии звукозаписи в прошлом году и сказала мне, что нашла двоих парней, которые снимут две свободные комнаты, я не ожидала увидеть братьев Хемсворт (*отсылка на голивудских актёров, прим.перев.).
— У Мигеля тёмные волосы, отвратительная козлиная бородка, и он говорит с португальским акцентом, — рассмеялась Грейс. — Он совершенно не похож на братьев Хемсворт.
— Да, знаю. На того, что помоложе. — Она с визгом остановилась на светофоре. — Всё дело в структуре кости. И это тело… Взгляни ещё раз, когда вернёшься домой сегодня вечером. А тёмные волосы и глаза делают его ещё более загадочным.
— Ты не можешь хотеть трахнуть наших соседей.
Оливия свернула на парковку своего любимого гастронома.
— Я могу хотеть трахнуть, кого захочу, и, поскольку у меня два месяца самого долгого сухого периода в моей жизни, все, кто имеет две ноги и член, выглядят довольно привлекательно.
— Ну, тогда тебе стоит пойти послушать игру «Stormy Blu» в следующий вторник вечером. Ты сможешь пялиться на него сколько душе угодно. Друг моего отца рассказал мне о джаз-клубе, который перешёл под новое руководство. Я дала информацию Итану, и он организовал концерт. Он сказал, что клуб хорошо известен, и концерт может открыть для них большие возможности. Я просто надеюсь, что Сунита ничего не испортит.
— Почему бы тебе не спеть? — предложила Оливия. — Если это большая возможность, то это убьёт Итана, если Сунита всё испортит, как она это сделала на последних выступлениях.
— Привези своё авто в «АвтоБоди Энди». Зачем чинить свою машину где-то ещё? — пропела Грейс мелодию своего последнего джингла, и Оливия фыркнула от смеха.
— Не совсем то, о чём я думала. Как насчёт песен Синатры, которые ты напеваешь в душе? Они заставляют нас всех покрываться мурашками по утрам на кухне. У тебя такой потрясающий голос.
— Всё звучит лучше, когда влажность выше, — тихо пропела Грейс, смущённая мыслью, что её подслушали в душе.
— Что это за джингл?— Оливия повернулась, чтобы взять свою сумочку с заднего сиденья.
— Сантехника «Берта» для ванной. Они не смогли придумать запоминающийся джингл с использованием названия фирмы.
Она толкнула дверь, и Оливия нежно положила руку ей на плечо, удерживая её.
— Разве ты не хочешь петь песни вместо двухстрочных джинглов? Видеть зрителей, очарованных вашими выступлениями?
— Я не пою на сцене. С тех пор, как я уехала из Нью-Йорка. — Грейс никогда не обсуждала с Оливией свою разбитую мечту стать певицей, и её горло сжалось в ожидании следующего вопроса подруги. Оливия была не из тех, кто упускает возможность узнать подробности.
— Почему?
Грейс пожала плечами, выходя из машины, пытаясь сохранить некоторую дистанцию между ними.
— Плохие воспоминания, в основном связанные с Рокко.