Её гнев иссяк быстрее, чем член последнего парня, с которым она знакомилась, который снял с неё маску после костюмированной вечеринки и обнаружил то, чего не ожидал увидеть.
— Не пытайся заставить меня ностальгировать, — насмешливо нахмурилась она. — Ты сказал, что я наивна.
— Так и есть. — Он обхватил её лицо ладонями.
— Ты сказал, что я слишком доверчива.
— Это правда. — Он запрокинул её голову назад, пока она не смогла видеть ничего, кроме карамельной глубины его прекрасных глаз.
— Ты сказал, что я разбиваю твоё грёбаное сердце.
— Ты знаешь. Ты уничтожила меня тогда и уничтожаешь сейчас. — Его губы нашли её рот, и он поцеловал её.
Мягко.
Нежно. О, так нежно.
Его зубы задели её нижнюю губу, язык прошёлся вдоль линии рта. Она открылась для него, и он завладел её ртом, как будто они попали в середину поцелуя, который продолжался с тех пор, как они в последний раз были вместе. Это было грубо и честно, и так наполнено желанием, что её кровь застыла в жилах. Ощущение захлестнуло её, и она застонала ему в рот.
Рокко зарычал. Настоящее, искреннее рычание, которое вибрировало по всему её телу вплоть до пальцев ног. Одна рука сжала её волосы в кулак, удерживая на месте, в то время как другая пробежала по виску, щеке, подбородку и вниз по горлу к пульсу, который стучал доказательством её желания по коже. Он набросился на неё, поглощал до тех пор, пока она не перестала различать день и ночь, верх или низ. Она ощущала только его. Твёрдое тело Рокко прижимается к ней. Рот Рокко. Его вкус. Его огонь. Её фантазия стала реальностью.
— Восхитительная. — Его пальцы запутались в её волосах, притягивая ближе к себе, погружая в свой жар, прежде чем она смогла почувствовать холод страха, что он отвергнет её. — Просто подожди, я отвезу тебя домой.
Она положила руки ему на грудь, вспоминая каждый раз, когда прикасалась к нему после той ночи в Проспект-парке. Как он оставлял ей сообщение о том, где встретиться, и её сердце колотилось, когда она шла к нему. Он позволял ей снять с него одежду, трогать, целовать, лизать и сосать его прекрасное тело, как того пожелает её сердце. А потом он снимал с неё одежду вещь за вещью, пока она не обнажалась перед ним. Он шептал: «Прекрасная», и она верила ему, потому что он был для неё всем, и он снова сделал её тёмный мир светлым.
— Так вот как ты приводишь девушек к себе домой? — пробормотала она ему в губы. — Лесть и обольщение?
Она чувствовала отчаянную потребность узнать о других женщинах в его жизни: сколько у него было подружек, что он с ними делал, напевал ли он им хиты «Rat Pack», когда они обнимали друг друга в темноте или занимались любовью под деревом под дождём. Она хотела узнать о нём всё за шесть лет, хотя часть её кричала, что это ПЛОХАЯ ИДЕЯ.
Потому что к чему это должно было привести?
Он забирал жизни, а она их спасала.
* * *
— Ты можешь спать в кровати. Я займу диван. — Рокко предложил Грейс футболку, которую он подарил ей накануне вечером, мысленно похлопав себя по спине за стойкость. Он не хотел спать на диване и не хотел, чтобы она носила какую-либо одежду. Будь его воля, они были бы голыми в постели вскоре после того, как он повёл её на обед, или, по крайней мере, после её дневного визита в больницу, когда её отец проснулся и попросил о встрече с ней.
Голые и в постели прямо сейчас было бы идеально, но поскольку о Томе всё ещё было ничего неизвестно, а её отец был в больнице, он не хотел давить на неё.
— Я принесла свою пижаму.
Рокко подавил разочарование. Образ её в его футболке прошлой ночью запечатлелся в его мозгу, и если он не мог видеть её обнажённой, то лучше всего было бы снова увидеть её в ней. Было что-то в женщине в мужской одежде, под которой больше ничего не было, что взывало к его самому примитивному собственническому инстинкту, как будто футболка, его запах отмечали её как свою и отпугивали других мужчин.
— Всё равно оставь её себе.
— И я не хочу снова ложиться в твою постель, — сказала она, вцепившись пальцами в ткань. — Ты, должно быть, совсем не спал прошлой ночью. Я лягу на диване.
— Даже не думай об этом.
— Мне нужно рано вставать и идти в студию. Завтра утром я записываю джингл. Я не хочу тебя будить, так что, правда, на диване было бы лучше...
— Грейси, — прервал он её раздражённым ворчанием. — Иди в кровать.
Он уставился в телевизор, пока она распаковывала сумку и переключал каналы, пытаясь сосредоточиться на экране. Он боролся с искушением забраться к ней в постель, но теперь у неё была новая жизнь, и последнее, чего он хотел — это запятнать её доброту своим дерьмом.
Но, Боже, он хотел её так, как никогда в жизни не хотел. Когда он был с ней, казалось, что всей боли и пыток, через которые Чезаре заставил его пройти, чтобы научиться сдерживать свои эмоции, никогда не было. Она открыла его, обнажив его чувства, оставив его эмоционально опустошённым и уязвимым внутри. Но это была приятная боль.
Пока она переодевалась в ванной, он бросил несколько одеял на чёрный кожаный диван, схватил подушку из шкафа и лёг, отвернувшись от кровати. Он не собирался поворачиваться. Он не собирался разговаривать. Он не собирался думать о том факте, что на ней не будет лифчика, или задаваться вопросом, были ли на ней трусики или нет. Он не думал о её красивых бесконечных ногах или её длинных, густых шелковистых волосах и о том, как они будут обвиваться вокруг его руки, когда он толкнёт её на кровать, откинет её голову назад и...
— Рокко?
Он не осознавал, что зажмурил глаза, пока не услышал её голос прямо рядом с собой. Итак, он открыл их, и там его фантазия воплотилась в жизнь. «Синатра» растёкся прямо по её груди, его футболка — ЕГО ФУТБОЛКА — едва касалась верхней части её обнажённых бёдер, волосы были распущены по плечам, его член был таким чертовски твёрдым, что он думал, что умрёт от потери крови в мозгу.
— Да?
— Хочешь стакан воды?
— Я в порядке. — Сейчас ему хотелось только одного, и это была не вода.
Затем он забыл всё, что говорил себе, и смотрел, как она идёт на кухню, полушария её задницы просто выглядывают из-под подола.
Дышать. Дышать. Дышать. Он сжал одеяло в кулаках, но не мог оторвать глаз.
Грейси.
Грейси была в его квартире. Голая под его футболкой.
— Ты уверен? — Она подошла к нему, и он постарался не замечать, что футболка задралась выше с той стороны, где она держала стакан с водой, так высоко, что он мог поклясться, что видел тень её киски.
— Да. — Он накинул дополнительное одеяло на живот и удовлетворенно хмыкнул. Да. Он сделал это. Он всё ещё полностью контролировал ситуацию. Он не стал бы навязывать своё уродство прекрасной Грейс. После того, как он разберётся с тем, кто за ней охотился, и Мантини поправится, они разойдутся в разные стороны, и она сможет найти мужчину, который сделает её счастливой. Приятный гражданский, который не избивает и не пытает людей, зарабатывая на жизнь, и он сможет дать ей дом, детей и нормальную жизнь, которой она жаждала после того, как узнала, что жизнь, которой она жила, совсем не была нормальной.
Он закинул руки за голову, закрыл глаза и постарался не думать о Грейс, спящей в кровати позади него.
Обнажённой.
Под его футболкой.
Блядь.
* * *
Рокко не знал, как долго он спал, когда его разбудил крик.
Он скатился с дивана, схватив пистолет, который положил под подушку, и приподнялся на корточки, быстро осматривая комнату. Дверь заперта. Окна закрыты. Никаких незваных гостей. С колотящимся сердцем он посмотрел на кровать, где Грейс металась и извивалась на простынях.
— Грейс. — Он положил оружие и сел на кровать рядом с ней. — Грейси. Просыпайся.