— Иди сюда, Грейси. — Улыбка тронула уголки его губ. — У меня есть ещё кое-что, что болит, и ты можешь поцелуем прогнать боль.
— Опять? — Она переползла через кровать и оседлала его бедра. — Я не думала, что ты...
— Я что? — Он накрыл её грудь ладонями, крепко сжимая полушария.
— Будешь в состоянии сделать это снова так скоро. — Её ноги раздвинулись, и она покачала своей влажной киской над его членом, уже твёрдым как камень и снова готовым к ней.
— Почему нет? В моей постели самая сексуальная женщина в городе. И если я правильно помню, раньше это никогда не было проблемой. Раньше ты умоляла меня сделать перерыв. — Он выпятил грудь, гордясь своей юношеской выносливостью, и потянулся к тумбочке за презервативом.
— Ты... теперь старше.
— Что? — Он замер с пакетиком презерватива в зубах.
— Ну, тебе сейчас за тридцать... — Её щеки вспыхнули, и она опустила глаза.
— Господи Иисусе. — Он разорвал упаковку и надел презерватив, затем приподнял её, повернув бедра так, чтобы головка его члена просто проникла в неё. — Ты думаешь, я не смогу угнаться за тобой? Я всё такой же, как и тогда, и даже больше. Больше. Сильнее. Быстрее. И я могу трахаться всю грёбаную ночь напролёт.
Тело Грейс затряслось, и он приподнял её подбородок одним пальцем, чтобы увидеть, как она смеётся.
— Маленькая шалунья. Ты точно знаешь, куда вонзить нож.
— Я люблю тебя таким, — сказала она, проводя руками по его плечам. —Ты прекрасен. Неважно, сколько тебе лет...
Он прервал её поцелуем, когда вонзил свой член в её тёплое, влажное тепло. Грейс ахнула ему в рот, и он подтолкнул её вверх.
— Оседлай меня, dolcezza (*сладкая, итал., прим.перев.). Я хочу услышать, как ты кричишь, когда твой старик доставляет тебе удовольствие.
— Так романтично.
— Прямо сейчас я вне романтики. Ты такая чертовски горячая и влажная, я не могу думать ни о чём другом. — Он приподнял её и скользнул глубже, его бедра раздвинули её ноги шире.
— Это твоя вина. — Она откинулась назад, сжимая его член, её руки ласкали его грудь, и, чёрт возьми, это было самое горячее, что он когда-либо видел. — То, как ты прикасаешься ко мне, как ты говоришь со мной и смотришь на меня. Всё в тебе возбуждает меня.
И всё в ней возбуждало его. Теперь он понял, почему Чезаре говорил, что женщины делают мужчину слабым. Он бы умер за это — не только за сам акт, но и за связь с ней, которая превратила встречу из простого физического контакта в нечто, питающее его душу. Чезаре был опасен для его тела, но Грейс была опасна для его сердца.
Он взял её лицо в ладони и нежно поцеловал, создавая устойчивый, медленный ритм, который угрожал его самоконтролю.
Грейс извивалась на нём, её твёрдые соски тёрлись о его грудь.
— В прошлый раз мы делали это медленно, — пожаловалась она.
Да, они это сделали, но он не хотел торопиться. Он хотел снова изучить её тело, прежде чем взять так, как он действительно хотел — жёстко, дико и с полной самоотдачей.
Скользнув руками вниз, он сжал её попку, когда вошёл в её киску. Его средний палец все ближе и ближе подбирался к ложбинке между полушариями. Когда кончик его пальца коснулся её заднего входа, она замерла, и её киска сжалась вокруг него. Он продолжал в том же ритме, ожидая, пока её мышцы расслабятся, прежде чем он сделает это снова. На третьем подходе он слизнул её влагу и нежно нарисовал круги над её анусом.
— Рокко? — Её голос был тонким от неуверенности, но тяжёлым от желания.
— Я хочу тебя здесь, Грейси.
— Мы никогда не делали этого раньше.
Он не хотел задавать следующий вопрос, но ему нужно было знать.
— У тебя когда-нибудь был мужчина в заднице?
— Нет. — Её голос был таким тихим, когда она ответила, что он чуть не пропустил ответ. Удовлетворённое рычание сорвалось с его губ. Он был для неё первым, и теперь он будет первым мужчиной в её самом интимном месте. Грейси будет принадлежать ему. Во всех отношениях она могла принадлежать ему.
— Я собираюсь сделать так, чтобы тебе было хорошо, как в твой первый раз. Тебе понравится, когда я буду у тебя в заднице.
— Мне нравятся твои грязные разговоры. — Она одарила его полуулыбкой.
— У меня куча грязных дел в ожидании моей девушки.
— Твоя девушка любит грязное. — Грейс приподнялась и наклонила бедра, потираясь клитором о его лобковую кость, пока крутила соски между большим и указательным пальцами.
Его девушка.
Верхом на его члене.
Желая всего грязного, что он мог дать.
Это было чертовски много. Он схватил её за бедра, дёрнулся и застонал, когда они соприкоснулись. Когда её щеки вспыхнули, а киска сжалась вокруг него, он скользнул большим пальцем по тугому узлу её клитора и сильно потёр его. Её низкий гортанный стон возбудил его, и они кончили вместе, её киска затрепетала вокруг его члена, когда он высвободился в порыве раскалённого добела тепла.
— Неплохо для старичка, — пробормотала она, падая на него сверху.
— Я ещё не закончил с тобой. — Совершенно измученный, он провёл рукой вверх и вниз по её спине и заставил себя быстро прийти в себя.
Долгое время никто из них не произносил ни слова. Наконец, он осторожно отодвинул её в сторону, чтобы избавиться от презерватива. Когда он вернулся, она надела его футболку и лежала на боку. Рокко забрался в постель рядом с ней и притянул её к себе на грудь. Ему нравился вес, тепло, мягкость её тела, прижатого к нему.
— Ты назвал меня своей девушкой, — сказала она.
Рокко с трудом сглотнул.
— Да, я это сделал.
— Мы никогда не говорили о... — Она скривила губы. — Я имею в виду … Я не знаю.
Он почувствовал её нерешительность, как удар ножа в живот.
— Я ни о чем тебя не прошу, Грейси. — Его голос надломился. — Но для меня... прямо здесь... — Он ударил себя кулаком в грудь. — Ты всегда была моей девушкой.
— И ты всегда был моим мужчиной.
— Твой мужчина хочет, чтобы ты была голой в постели. — Рокко удовлетворенно хмыкнул.
— Здесь немного холодно, — поддразнила она.
— Я согрею тебя. — Он положил её руку на свой член, уже наполовину твёрдый, и она рассмеялась.
— Я беру назад всё, что я сказала о твоём возрасте. Ты машина.
Он снова хотел её, но в то же время ему было достаточно просто обнимать её, поэтому он провёл рукой по её спине и прислушался к ровному биению её сердца.
— Твоё пение сегодня вечером было потрясающим, — сказал он. — Твой голос изменился. Он намного богаче, глубже, и ты удвоила свой диапазон.
— Я брала уроки вокала в помощь для записей на радио, когда переехала сюда. Я проделала кое-какую закулисную работу по записи. Это был способ продолжать петь, не находясь перед людьми.
Он нежно обхватил её подбородок и провёл большим пальцем по шраму. Он помнил каждую жестокую секунду, когда нож полоснул её по щеке, почувствовал жгучую боль, как будто это было сделано с ним.
— А теперь, cara mia (дорогая моя, итал., прим.перев.)? Ты будешь петь снова?
— Не знаю. Я могла бы выступать на местных концертах, если смогу носить маску. Итан пригрозил, что будет проигрывать запись своего пения двадцать четыре часа в сутки, если я не соглашусь.
— Ты можешь выступать на моей сцене в любое время. — Он поцеловал её в лоб. — Если это поможет тебе обрести уверенность, ты можешь петь там каждый вечер. Ты можешь осуществить свою мечту, Грейси. Я сделаю всё, чтобы это произошло.
— Я знаю, что быть силовиком никогда не было твоей мечтой. — Она приподнялась выше, открывая ему дразнящий вид на свою грудь. — А как насчёт владения джаз-клубом?
— Я должен тебе сказать. У меня был только один рабочий день. — Он слегка подвинул её, раздвинув ноги так, чтобы его член оказался на стыке её бёдер.
— Я полагаю, что у меня тоже был только один день на работе. — Она извивалась рядом с ним и насаживалась на него, пока он снова не стал полностью твёрдым. — Я никогда не думала, что смогу добиться успеха. В лучшем случае я думала, что буду петь по вечерам после того, как закончу свою дневную работу. Но после того, как я получила степень, обычной работы не было. Так что я думаю, что в глубине души я втайне мечтала о несбыточной мечте. Она промурлыкала несколько тактов «Impossible Dream» (Название песни переводится как несбыточная мечта, игра слов, автор проводит параллели между словами и музыкой, прим.перев.), и он почувствовал прилив удовольствия, подобного которому он никогда раньше не испытывал.