— Ты ошибаешься. — Она дрожала всем телом. — Он действительно любил меня. Я почувствовала это. — Она постучала себя по груди, и на лице её отца появилось страдальческое выражение.
— Сколько раз я должен тебе повторять, что те чувства, которые ты испытываешь, о которых утверждала твоя мать и женщины в семье, не настоящие?
— Я почувствовала, что что-то не так, когда мы добрались до «Карвелло», — отрезала она. — Том смеялся надо мной. Но я была права. Посмотри, что случилось.
— Рокко Де Лукки появился с контрактом на убийство твоей семьи, вот что произошло. — Папа стукнул по перилам кровати, поморщившись при этом. — И комментарий о том, что тебя оставили в живых... Мы не вовлекаем женщин в наши дела. Даже Де Лукки не причинит вреда женщине. Без сомнения, он хотел, чтобы они убрали тебя, чтобы не было риска, что тебя застрелят.
— А как насчёт этого? — Она провела рукой по лицу. — Это сделал со мной Де Лукки.
— У меня нет ответа. — Губы папы сжались. — Но как только я свяжусь с доном, ты будешь отомщена.
Грейс никогда не думала о мести. Она ни разу не подумала о том, чтобы заставить Чезаре заплатить за то, что он сделал. Всё, о чём она когда-либо думала, это о Рокко, о том, что он сделал той ночью у ручья, и о том, как она чувствовала себя оскорбленной и преданной. Но теперь, когда она снова была с ним, зная, через что он прошёл, она хотела, чтобы Чезаре заплатил. Не за то, что он сделал с ней, а за то, что он сделал с Рокко. Несмотря на то, что её отец говорил о Де Лукки, она доверяла своим чувствам так, как не доверяла раньше. То, что у неё было с ним сейчас, было настоящим. То, что она видела за маской Де Лукки, которую он был вынужден носить, это то, что он был человеком достаточно сильным, чтобы противостоять тренировкам Чезаре. На этот раз она тоже будет сильной. Она не собиралась поворачиваться к нему спиной и убегать.
— Что мы будем делать с Томом? — спросила она, меняя тему.
— Ты ничего не будешь делать. Теперь я могу думать, что они не накачивают меня наркотиками, и я должен выписаться отсюда через несколько дней. Я попрошу Пьеро Форзани координировать поиски Тома, и я поговорю с Нико о привлечении некоторых из его капо. Мы найдём его, и после того, как мы это сделаем, и пройдёт соответствующий период траура по Бенито, ты выйдешь замуж за младшего сына Форзани, Дино.
— О чём ты говоришь? — нахмурились Грейс.
— Я надеялся, что до этого не дойдёт, но семье нужен союз, и Форзани идеально подходят, — вздохнул папа. — Мы с Пьеро Форзани надеялись, что вы с Бенито встретитесь без всякого принуждения, но теперь, когда Бенито мёртв, Дино придётся занять его место. Капо в Нью-Йорке за последние несколько лет приобрели такую власть, что союз — единственный способ выжить для обеих наших семей. Форзани имеют внушительное присутствие в Нью-Йорке. Брат Пьеро один из самых влиятельных капо в семье Гамболи. Альянс обеспечит будущее обеих семей и защитит нашу семью от любых других событий, подобных тому, что произошло здесь, в Вегасе.
— Ты хочешь, чтобы я вышла замуж за человека, которого я никогда не встречала? — Она в ужасе уставилась на него.
— Ты встретишься с ним сегодня вечером. Он будет твоим телохранителем, пока я не найду кого-нибудь постоянного. У меня всё продумано.
— Во-первых, я ни с кем не встречаюсь сегодня вечером. — Дрожь пробежала по её телу. — Я снова пою, папа. У меня выступление в «Звездной пыли. Во-вторых, мне не нужен телохранитель. У меня есть Рокко. И в-третьих, я не собираюсь выходить замуж за кого-то, кого я не знаю или не люблю. Ты не можешь принудить меня к браку. Я думала, ты говорил, что никогда бы так со мной не поступил.
— Мне не придётся заставлять тебя. — Он протянул руку. — Ты сделаешь это для меня, Тома и остальных членов твоей семьи. Ты же не хочешь потерять свою семью, polpetto (*фрикаделька, итал., прим.перев.). Это всё, что у нас есть.
* * *
Рокко шёл по широким мраморным коридорам роскошного особняка Тони, как он делал много раз раньше, сначала в качестве охранника отца Тони, а затем в качестве телохранителя Нико, когда Нико был вынужден преклонить колени перед отцом Тони, Санто, тогдашним главой семьи.
На этот раз, однако, он был здесь как самостоятельный человек, со своей собственной миссией и со своими собственными планами.
Чёрт возьми, это было так приятно.
Используя силу имени Де Лукки, он получил допуск в тщательно охраняемый комплекс Тони и получил аудиенцию у человека, которого Нико больше всего хотел видеть в земле. Как легко было бы нажать на спусковой крючок во время встречи и положить конец гражданской войне между Нико и Тони. Но этот единственный выстрел не просто положил бы конец войне, он положил бы конец жизни Рокко. И прямо сейчас у него было ради чего жить, что делало избиение Тони неприемлемым риском.
— Фрэнки. — Тони оторвал взгляд от старого деревянного стола своего отца. Он ничего не изменил в кабинете после смерти Санто, и тёмная тяжёлая мебель, толстые бархатные шторы и тёмно-зелёный ковёр заставили Рокко сжать зубы от одних только плохих воспоминаний.
— Если бы ты не поклялся, что ты здесь не для того, чтобы убить меня, я бы никогда тебя не впустил, — продолжил Тони. — Из того, что я слышал, Нико обвёл тебя вокруг своего мизинца.
Рокко бросил на стол Тони три золотых кольца — он снял их с пальцев албанцев, прежде чем похоронить их как полагается в Лейк-Миде. На каждом кольце была печать албанской мафии, и их снимали только после смерти.
— Это подарок? — Тони уставился на кольца, но не сделал ни малейшего движения, чтобы прикоснуться к ним.
— Ваши наёмники. Я подумал, что ты хотел бы вернуть их драгоценности, чтобы отправить их жёнам в Албанию.
— Если бы они были моими наёмниками, то эти кольца указывали бы на то, что ты вмешиваешься в мои дела. — Тони скрестил руки на груди и откинулся на спинку своего чёрного кожаного кресла. По обе стороны от него стояли телохранители и ещё двое у двери, и всё же он знал, что они не смогли бы спасти его, если бы Рокко пришёл сюда по официальному делу Де Лукки.
Рокко устроился в кресле напротив стола Тони и вытянул ноги.
— С каких это пор твой бизнес связан с попытками убить нью-йоркского босса, охотой за его сыном и попытками похитить его дочь?
— С каких это пор мой бизнес представляет интерес для Де Лукки?
— Ты вмешался в мой контракт в «Карвелло». — Рокко даже не вздрогнул, когда солгал.
— А, — ухмыльнулся Тони. — Я слышал, что Бьянки потеряли двух человек той ночью. В чём проблема? Они мертвы. Имеет ли значение, кто нажал на курок?
— Они не были моим контрактом.
— Так ты охотился за Мантини? — Тони наклонился вперёд.— Я слышал, Нунцио всё ещё жив, его сын в бегах, а ты повсюду сопровождаешь его дочь. Кто-то не выполнил свою работу. Что Чезаре думает по этому поводу? Я не могу представить, что он сейчас очень счастлив. — Он склонил голову набок и приложил палец к губам. — Разве Де Лукки когда-нибудь не выполнял работу? Я не могу припомнить, чтобы слышал об одном таком случае до сих пор. Но тогда я не могу припомнить, чтобы когда-нибудь слышал о Де Лукки, думающем своим членом вместо пистолета. Как поживает твой гадкий утёнок?
Если бы Рокко не был обучен скрывать все следы эмоций, он мог бы обхватить рукой подлокотник кресла, вспотеть или броситься через стол и обхватить руками горло Тони. Будь проклята грёбаная мафия и грёбаные глаза, которые, блядь, были повсюду.
— Какого хрена ты нанял албанцев, чтобы они охотились за парнем? Какой у тебя в этом интерес?
— Все думают, что я плохой парень, но у меня доброе сердце. — Тони рассмеялся. — Когда я услышал, что ты его ищешь, я подумал, что Нунцио может быть признателен, если кто-нибудь вмешается, чтобы спасти его жалкую задницу. — Он развёл руками. — Кто знает, как он отплатит за услугу? Может быть, он вернётся к дону и скажет ему, что я был бы лучшим боссом в Вегасе, чем грёбаный Нико, который просто сидел сложа руки и позволял тебе бесчинствовать в его городе.